1. Пролог
ПАДЕНИЕ ХАНА
Монгольское золото. Книга 4
Ульяна Соболева
АННОТАЦИЯ:
Я увидела его на ринге. Жуткого, огромного, седого монстра по кличке Хан. Когда он вдруг заметил меня и назвал другим именем, мне стало страшно, а когда выкупил у моих приемных родителей, я поняла, что теперь попаду в самый настоящий Ад… Потому что я…не могу быть ею. Его мертвой женой. И только по ночам мне снится белая лебедь, она машет крыльями и покорно склоняет голову перед черным коршуном. И мне кажется…кажется, что лебедь – это я.
Пролог
Мы никогда не бываем более уязвимыми, чем в те моменты, когда даем нашим слабостям имена.
Позови меня... Ульяна Соболева
Он смотрел, как птичка надевает голубое платье и застегивает мелкие пуговки на груди, и выдохнул с горечью. Ему было завидно. Он ненавидел эти чертовые пуговицы и хотел быть ими, стать перламутровой пластинкой и быть пришитым там, возле ее сердца, чтобы постоянно касаться собой нежной, атласной кожи. Не утерпел, стянул с плеча тонкую ткань, обнажая нежную руку и кусочек слегка выпирающей лопатки с маленькой родинкой. Жадно накрыл ее губами, провел по ней языком. Ему вдруг подумалось о том, что, когда они вернутся, он сосчитает все ее родинки и выбьет на груди их количество, чтобы никогда не забыть.
– Ненавижу, когда ты одеваешься… – прошептал и слегка прикусил плечико.
– Мы вернемся, и ты меня разденешь. – проворковала она и улыбнулась. В груди защемило, и он сцапал ее в объятия, как всегда, чувствуя себя огромным медведем рядом с ней.
– Я не знаю, чего хочу больше – раздеть тебя или отыметь прямо в одежде.
– Какая разница? – спросила и сама коснулась губами его губ. – Если ты во мне!
– Никакой.
– Мамииимамимами.
Дверь в спальню открылась, и вошел маленький Лан, Эрдэнэ с младенцем Галем на руках.
– Братик проголодался. Его нужно накормить.
Гал Гэрэл. Так он назвал сына. Ведь малыш родился со светлыми волосами и синими глазами. Только разрез глаз был таким, как у Хана. Огонь и свет. Так звали самого младшего Дугур-Намаева.
Плотоядно смотрел на оголенную грудь и ждал, пока жена покормит сына. Расцелует обоих сыновей в пухлые щеки, и подумал о том, что он нахрен слишком счастлив. Что это настолько больно…настолько страшно быть счастливым, и кажется, он сдохнет от переполняющих его эмоций. Страшно, что счастье — это всегда ненадолго. Страшно, что нельзя это счастье спрятать, повесить на нем замок и никогда не выпускать. Чтоб никто не тронул даже взглядом.
