Густой ночью.
На вечнозеленом острове царила зимняя тьма, разбавляемая лишь искрами звезд, да отблесками костра на берегу.
Перекрикивались дикими голосами гавайские джунгли. Поистине необычайно черное небо уходило в бесконечность.
Иногда, сквозь невидимые в полночь облака, пробегала по воде лунная дорожка, послушный пляж оживал и отсвечивал серебром. Старый океан устало вздыхал и пытался залить ее пенными барашками волн.
Тщетно.
Под елями Кука расположилась пара граждан, явно не местных.
Они поддерживали языки пламени и тихую беседу.
Несмотря на бронзовую кожу и привычные шорты, океан быстро распознал в них чужих, а может, непривычная славянская речь выдала? Кто его знает: Берег Четырех Стихий секретов не выдает – стонет лишь под тяжестью прибоя пытаясь не отдать голодному океану ни пяди родной земли.
Чужаки пили морской бриз, упивались днем сегодняшним и запивали Абсентом.
Жизнь расползалась по песку крабами, шумела птичьими голосами и сверкала чешуей в глубине, а заканчивалась росчерками падающих звезд в ночном небе.
Ползут по деревьям лианы и стучит короткий дождь по листве, а черная бездна над ними перемигивалась яркими созвездиями.
Угли костра, мерцая, освещают загоревшие лица.
– Неприлично красивое небо, – заключил рано поседевший субъект, глядя вверх.
– Всегда было и будет. До нас и после. Мы – лишь звездная пыль упавшая на Землю, со временем уйдем туда, откуда пришли, – философски отозвался второй.
Отмахиваясь от едкого дыма, друзья неторопливо беседовали, наслаждаясь моментом между прошлым и будущим.
Океан слушал истории, брызгался пеной, грохотал аплодисментами тяжелых волн и взрывался пузырьками хохота.
Шипел, стекая на угли с поджаристых ребрышек лимонный сок, трескались на жару дольки лимона и нарезанный перец. Салатик из огурчиков-помидорчиков приправленный луком, чесноком и майонезом пах свежестью. Запотевшие бутылки выстроились в ряд и ждали своего капитана. Туна в остром соусе, запеченные креветки и, конечно, хрустящая жареная картошечка под сыром – пьянел от запаха берег.