На кухне царила полутьма. Только слабый, рассеянный свет луны скользил по столешницам, по краю мойки, по приборам, оставленным после позднего ужина. Все спали — в доме стояла полная тишина. Я действительно просто хотела воды. Проснулась от жажды, спустилась босиком, обвивая себя тонким халатом. Лунный свет был холодным, обволакивающим, и воздух казался пропитанным чем-то непроизнесённым.
Он стоял у холодильника. В одних тёмных шортах, без футболки. Его спина, идеально вычерченная мускулами, блестела в серебристом свете.
Я замерла. Как будто это стало нормой. Почти привычкой.
С тех пор, как всё случилось в раздевалке, мы… больше не говорили об этом. И не говорили после еще одного раза — той дикой, безумной ночи в гараже. Ни после еще одного, когда мы заперлись ночью в ванной. Мы просто... срывались. Молчали. Не касались словом того, что между нами происходит. И Майк по-прежнему был с Аделиной.
Он повернулся. Его глаза вспыхнули, как будто он тоже не ожидал, что я здесь. Мы молча смотрели друг на друга. Веки у меня чуть дрожали, дыхание сбилось, сердце стучало, как в панике.
— Тебе не спится? — прошептал он.
Я только кивнула. Шаг вперёд. И всё.
Рывок.
Его пальцы вцепились в мои бёдра, подняли на стол так резко, что мои ноги сами раздвинулись, обвивая его. Стол холодил кожу сквозь тонкую ткань шёлка. Халат задрался до самой талии. Я ахнула — скорее от шока, чем от боли — но не сопротивлялась. Мы оба знали, чем это закончится. Как это всегда заканчивается.
Он наклонился ко мне. Его губы были горячими, требовательными. Я впилась в них, задыхаясь, забывая, кто я и где. Мои пальцы судорожно сжимали его плечи.
— Чёрт, — прошептал он. — Опять ты…
— Скажи, что остановишься, — прошептала я в ответ, вцепившись в его волосы, — И я уйду.
Он замер. Его глаза метались по моему лицу. Потом — вздох, будто внутренний бой проигран. И — снова губы. Без шанса. Без выхода.
Он прижал меня к столу. Мои лопатки почувствовали холодную древесину, но всё тело вспыхнуло, как пламя. Он был внутри меня, без лишних слов, быстро, резко — как будто боялся, что иначе не справится с собой.
