– Вот интересно, что же такого он мог совершить, что его зарезали, как поросенка…
Валерий Седов, следователь следственного комитета, пожал плечами, глядя на то, как подошвы новеньких кроссовок судмедэксперта Алика Гарина, хрупкого брюнета с копной черных кудрей, окрашиваются разлившейся по паркету кровью жертвы – крупного мужчины с яйцеобразной головой с полными щеками, большими ушами и сверкающей во время вспышки фотоаппарата бледной лысиной. Алик не был циником и ко всем жертвам относился с сочувствием, поэтому оброненная им фраза о поросенке не произвела на Седова никакого впечатления. Чего нельзя было сказать о самой жертве – вот она точно впечатлила. Жестокое убийство! Убийца просто исколол его ножом. Четыре удара были нанесены в живот, в разные его места, когда же труп перевернули, оказалось, что еще один удар пришелся в спину, в область правой почки.
– Это могла сделать женщина? – спросил Седов у Гарина.
– Могла, но только в том случае, если она накачана, как мужик, или же, если первый удар был нанесен, скажем, неожиданно и сзади, и это он свалил жертву с ног, а остальные она наносила в порыве ярости, куда придется.
– Понимаю.
Большая трехкомнатная квартира производила впечатление нежилой. Какое-то все было грязноватое, непромытое и унылое. Цветов на подоконниках не было, шторы казались пыльными, ковры – вытертыми, на кухне – какая-то случайная посуда, коричневый изнутри заварочный чайник, пожелтевшая занавеска на окне, а в углу за холодильником с просроченными продуктами (мясными и сырными нарезками, засохшим тортом и кистью вялого винограда) целое войско пустых бутылок из-под пива, вина, водки и шампанского.
В спальне в шкафу Седов нашел несколько новых самых дешевых комплектов постельного белья в целлофане, а в ванной комнате в корзине для грязного белья – ворох использованных простыней и наволочек.
В прикроватной тумбочке – разноцветные пачки презервативов, тюбик с гелем и разные штуки, секс-игрушки, о предназначении которых можно было только догадываться.
