«Порой беспокойство больше касается теней прошлого, чем грядущих событий»
Я каждый раз возвращаюсь на место её смерти, и каждый раз вспоминаю о том, как сильно я любил её. В замирающем воздухе, напитанном солью и грустью, тени прошлого оживают. Я слышу смех старого деревянного пирса, скрипящего под нашими ногами, и шёпот волн, бесконечно обнимающих берега.
А началось всё с детства. Она была как обычные ребята – игривая и полная жизни, пока один из раковых дней не лишил её эмоций. Она просто замкнулась в себе, и это превращение было как будто отломилось что-то важное, что-то незаменимое. Ей было сложно понять, как люди могут испытывать сострадание, гнев, ненависть, волнение, любовь. Её глаза, сверкающие когда-то яркой искоркой, стали холодны и пусты, как зимние звёзды.
Но в её жизни был я. Мы вместе росли, делили тайны и мечты. Помнится мне, у неё были такие моменты, когда ледяной кокон вокруг её сердца ненадолго оттаивал. Это происходило на берегу моря. В те волшебные мгновения, когда солнечные лучи плавно касались наших лиц, а волны тихо шумели, мы сидели рядом. Я обнимал её, и мне казалось, что могу просидеть с ней так вечность. В её глазах появлялся проблеск чего-то глубокого и тёплого, словно она ненадолго возвращалась в мир живых.
Мы смотрели на бескрайний горизонт, который радушно рисовал нам сказочные картины будущего. Её волосы развевались на ветру, как кромка пелены весеннего дождя, и в эти моменты я верил, что моя любовь может согреть её, вернуть ей чувства. Мы молчали, но в этом молчании была целая история, переполненная надеждами и мечтами.
Когда я бросал бумеранг, он всегда возвращался обратно. Я находил в этом символизм нашей дружбы и, возможно, даже любви. Для меня это было изумительно и волнующе, как пробуждение после долгих снов. Я понимал, что для неё эти знаки были ничем, пустотой. Моё сердце сжималось от боли, когда я наблюдал за её безразличием, но я не переставал надеяться, что глубоко внутри, на самом дне её души – подобном глубочайшему океану, – она всё-таки что-то чувствовала.
