ГЛАВА 1
Яркий солнечный свет заполнял собой весь тронный зал, отражаясь от медных, серебренных и позолоченных безделушек.
Конечно, некоторые из этих безделушек были необычайно цены, а некоторые и вовсе имели даже более долгую и впечатляющую историю, нежели зал, в котором они находились, да и весь дворец в целом. Вот только император был слишком молод и глуп, чтобы понять их ценность, а потому ничто не мешало ему беззаботно вертеть в руках старинную вазу.
Слегка повернув её в сторону, он вытянулся на широком троне, пытаясь подставить позолоченный узор в виде дракона под лучи солнца. Однако он не был поражающе ловок, а скорее наоборот, а потому ваза выскользнула из его рук, упав на пол.
Прикусив губу и зажмурив глаза, юноша старательно делал вид, что не слышит звона разбившегося вдребезги фарфора, а после, открыв один глаз, перевернулся на троне и посмотрел на пол.
Ваза и впрямь разбилась, и с этим ничего нельзя было поделать.
Подняв один из осколков, он вернулся в исходное положение и, откинув с лица мешающиеся бусины тяжёлой тиары, подставил его под лучи солнца.
Что ж, в разбитой вазе тоже были свои плюсы. С ней было проще играться.
Конечно, император вовсе не был маленьким ребёнком, которого не волновало ничего кроме игр и блестящих позолоченных драконов. Он был взрослым мудрым человеком, который заботился о своём народе, днями и ночами не отрываясь от тяжёлых дум. Он, усилием одной лишь мысли, возводил храмы, дворцы и защитные сооружение, без бумаги выстраивал несокрушимые тактики боя, и с одного взгляда определял, друг был перед ним или враг.
Просто…
Просто он об этом сам не знал, а потому продолжал заинтересованно разглядывать осколок вазы.
Он знал лишь то, что тяжесть и размер тиары мешали ему запрокинуть голову так, как он хотел, а многочисленные слои золотых одежд и летний зной грозились превратить его в маленького заживо зажаренного человечка.
Практически лёжа на широком троне, юный император мечтал о простой и беззаботной жизни крестьян, коим не приходилось носить на себе столько одежды и тиару, которая была больше и тяжелее его собственной головы.
