Таня сидела на проржавевших качелях, выкрашенных дурацкой ярко-зеленой краской, словно королева на троне, и заливисто смеялась в ответ на неуклюжие шутки столпившихся вокруг нее ребят. Глаза густо подведены черным, ресницы тщательно накрашены, на губах – темная помада, а на ногтях – черный лак с тонкой серебряной линией по самому краю, словно тронутый изморозью старый пепел.
Таня смеялась и встряхивала головой так, что ее неровно подстриженная черная челка падала на желтовато-ореховые глаза, запрокидывала лицо к вспоротому какими-то сумасшедшими птицами свинцово-серому, плотному небу и снова смеялась. Громко. Весело. По-настоящему. Ну, не девочка, а черный косой росчерк, маленький шрамик на безупречно гладком лбу вселенной.
Таня знала, что и Ромик, и Димон, и даже Серый, у которого уже есть девушка, смотрели только на нее. Она знала, что особенно хороша сегодня, что сегодня – ее день, когда все-все удается.
Медноволосая Ленка, сидящая на соседних качелях, раздраженно поморщилась и с неприязнью взглянула на подругу. Подумаешь, какая крутая!
– Ромик, – позвала Лена, осторожно, чтобы не вляпаться в грязь, отталкиваясь от земли и принимаясь раскачивать качели, – так ты принес?
– Принес, – довольно хрюкнул толстый Ромик и выудил откуда-то из-под косухи одну за другой три банки коктейля.
– Маловато будет, – пробасил Серый, пиная ногой неизвестно как попавшую на детскую площадку консервную банку. – Девушки вот тоже наверняка угоститься захотят.
– А нам и по глотку хватит. У нас дурь в голове своя. Пожизневая! – снова засмеялась Таня. – Ну, мальчики, кто меня покачает?
Все трое мальчишек одновременно протянули руки. Таня звонко захохотала, а Лена хмыкнула.
Все выше и выше взмывали качели, и Тане казалось, что еще совсем-совсем немного – и она достанет до неба! И полетит! Вот сейчас раскинет руки… Как же все-таки хорошо!..
Качели резко дернулись и остановились.
– Тю-ю-ю! Придурочная! – крикнул ей в лицо Серый. – Ты что, свалиться захотела? С головой не дружишь?
– Сам такой! – ответила Таня и показала Серому язык.
– Ну ты бы все-таки того… поаккуратней… – заметил Димон. – Вот представь: свалилась бы ты с качелей и загремела в больницу, так тебя вся школа на смех бы подняла!
