Морской ветер приносил с собой перемены. Хэнк вдыхал его запах, стоя в крошечном саду съемного коттеджа. Осень уже захватила побережье, листья мертвой кучей свалились к ногам, и утренняя прохлада царапала горло.
– Здесь тихое местечко, – заверил хозяин, – никто не потревожит ваше творческое уединение. Соседи скромные. Справа от вас дома и вовсе пустые. Слева живет мисс Ноэль; но я еще не знал женщины молчаливей.
– Спасибо, – отозвался Хэнк, – такое мне по душе.
– Говорите, вы писатель? А сколько у вас уже напечатано книг?
Хэнк улыбнулся.
– Ни одной.
– А, понимаю… А что пишете? Научную фантастику? Военные хроники?
– С утра могу сесть за детектив, а вечером – очнуться над любовным романом.
– Ясно. Что ж, удачи вам.
«Очередной бульварщик», – подумал хозяин, разглядывая ношеное пальто Хэнка и его слишком южный типаж для здешней широты.
«Думает, что я очередной бульварщик», – подумал Хэнк, не переставая улыбаться.
На целый месяц он бросил все и умчался к морю. Зачем? И сам не знал. Слушать волны. Искать вдохновение. Дописать очередной роман.
Несмотря на то что у Хэнка и впрямь не было ни одной изданной книги, написал он их прилично. Правда, издателей всегда что-то не устраивало. Они возвращали рукописи с пометками «довольно устаревшая идея», «слишком откровенно», «поработайте над диалогами», «нам не подходит». Конечно, на деле рецензии были более уклончивыми и пространными, но Хэнк понимал, к чему все сводится. Иногда он обнаруживал в почтовом ящике только рукопись – и молчаливый отказ ощущался обиднее. Как равнодушное предательство.
К тридцати годам он собрал достаточно отказов, чтобы развесить их над рабочим местом. Они прикрывали потертые обои.
Теперь Хэнк во что бы то ни стало хотел написать роман, который обязательно увидит свет – и свет большой, а не щелочку в выдвижном ящике письменного стола.
Но для этого ему нужно было освежить мысли. Сбежать. Подальше от суеты. Кажется, он написал все, что собирался, неоднократно повторил каждую идею, озарившую его разум.
И уже давно не мог сочинить ни строчки.
Приморский городок встретил его непогодой. Ветер шумел, нагоняя шторм, и Хэнк пошире распахнул шторы, чтобы впустить в комнату хоть немного призрачного света. Стены были отделаны темным деревом, из-за чего все казалось сумрачным.
