Все события, происходящие в романе, вымышлены, любое
сходство с реально существующими людьми – случайно.
Автор.
… Лика словно раздвоилась, будто не она вела машину, а кто-то другой, собранный и дисциплинированный. А настоящая Анжелика Кружалина от стресса почти ничего не соображала.
Да еще этот снег… При дальнем свете фар казалось, что вокруг только ночь, снег и холод, и «ауди» едет по Чукотскому тракту или перевалу Дятлова.
«Не советую спешить, – предупредила «Алиса», – впереди камера. Направлена в спину».
Мысленно Лика всегда добавляла прилагательное «горбатую». Получалось: «камера смотрит в горбатую спину».
Тяжелые снежные хлопья врезались в лобовое стекло, дворники не справлялись, пришлось сбросить скорость.
Как раненое животное, Лика хотела одного: спрятаться в нору и зализать раны.
Нора находилась в элитном дачном поселке под Люберцами. Досталась она Лике от деда – хирурга, профессора военно-медицинской академии.
Проезжая под шлагбаумом, она механически кивнула двум бравым охранникам, замершим по стойке «смирно» при виде ее машины.
И вот тут внутри у Лики что-то лопнуло, как натянутая до предела струна, и она поняла, что это лопнуло терпение.
Анжелика переключила скорость и понеслась по поселку. Подняв снежный вихрь, резко затормозила у дома, хлопнула дверкой авто, вышла из машины. Снег моментально залепил глаза. Шмыгая носом, Анжелика открыла ворота и загнала «ауди» в гараж.
Из гаража поднялась по бетонной лестнице в дом, где ее ждал четырехлетка-лабрадор по кличке Цезарь.
Лика присела на корточки перед собакой, обняла за шею и пожаловалась на злодеев, окопавшихся на фирме. Нетерпеливо помахивая хвостом, пес вежливо выслушал хозяйку, для порядка лизнул ее в ухо.
День был хуже некуда, и сил у Лики не осталось, и на прогулке она спустила Цезаря с поводка. Он выскочил за ограду, и Лика потеряла бы пса в темноте, если бы от первого снега тот не пришел в неистовство и не тявкал на весь поселок.
А Лика, наконец, дала волю слезам…
…Снег валил без перерыва всю ночь. К утру двор был занесен сугробами, и Лика с неким садистским наслаждением взялась за лопату. Ей даже вспомнилась фраза то ли из Достоевского, то ли из Чернышевского: «Чем хуже, тем лучше».
