.
Несчастная любовь как проклятье… Хочется забыть, убежать, никогда не видеть объект своего обожания. Но все твое существо словно приковано нерушимыми железными оковами к тому, кто навсегда забрал твое сердце…
.
.
Кто мог любить так страстно,
Как я любил тебя?
Но я вздыхал напрасно,
Томил, крушил себя!
Не знатен я, не славен, —
Могу ль кого прельстить?
Не весел, не забавен, —
За что меня любить?
Я плакал, ты смеялась,
Шутила надо мной, —
Моею забавлялась
Сердечною тоской!
Во тьме лесов дремучих
Я буду жизнь вести,
Лить токи слез горючих,
Желать конца — прости!
Н. Карамзин
Глава I. Чудотворная икона
Москва, Китай-город,
1771 год, Сентябрь
— А ну прочь с дороги! — раздался позади Вареньки грозный низкий голос. И тут же коренастый страшный мужик со злым лицом подстегнул лошадь, запряженную в телегу.
— Осторожнее, Варвара Дмитриевна, — заметила Матрёна и, ухватив девушку за локоть, подтянула ее ближе к себе.
Девушки проворно отошли в сторону, прижимаясь к домам, уступая дорогу большой телеге, запряженной дряхлой лошадью, которая проехала мимо. За телегой следовали четыре каторжника в черных робах, которые в руках держали железные палки-крюки. Мешки-колпаки на их лицах имели прорези для глаз и ртов. Замерев от ужаса, девушки оглядели телегу, доверху наполненную обезображенными чумой трупами.
В следующий миг Варя вздрогнула от сильного звона колокола, который разносился страшными громовыми ударами по всей округе.
— Слышите, барышня, опять в набат бьют! — с тревогой выпалила горничная, опасливо оглядывая неприглядную узкую улицу, которая вела в сторону Кремля, и посматривая на многочисленных мужиков, проходивших мимо. У некоторых из них за пазухой виднелись палки.
— Сколько народу, — бросила Варенька, поежившись. — Как бы нам до чудотворной иконы поскорей дойти.
— Домой, наверное, нам лучше вернуться, Варвара Дмитриевна!
— Нет, Матрёна. Мы только к иконе приложимся и сразу домой, не бойся, — пролепетала девушка, таща за собой горничную и протискиваясь вперед по грязной дороге, уворачиваясь от многочисленного гудящего простого народа, который двигался по улице наравне с ними.