Так. Пиво с креветками девятому столику, бутылка виски двадцать седьмому, холодная рыба с овощами – первому. Главное, не забыть, а ещё важнее – не перепутать.
Сколько здесь работаю, всё равно боюсь.
Работая в утреннюю смену, важно смотреть не только по сторонам, но ещё и под ноги, потому что зазеваешься, и… Фу, пакость какая… Опять кто-то изрыгнул из себя остатки трапезы – перебрал со спиртным, чтоб его. Потом ещё убирать.
Одно из крупнейших в мире бордель-кафе с похабным в своей прямоте названием «Шоколад» не закрывалось никогда, и вот, уже с самого утра – я на работе.
Вся нехитрая суть подобных заведений заключалась в том, что посетителям помимо меню из «ночных бабочек» предлагали меню из еды, не такое богатое, правда, но для здешних посетителей сходило. Полноценное, ничем особенным не примечательное кафе располагалось в первом зале и представляло собой обширное полутёмное помещение с вытянутыми окнами под самым потолком, плетёные стулья, шесты для стриптиза и ничего настораживающего. Только крохотный тёмный коридор, в котором дыхание спирало от изобилия тяжёлых запахов, вёл к самому сокровенному.
Бордель – вишенка, изюминка, клубничка, да как хотите – представлял из себя заведение вычурное и местами отчаянно требующее ремонта: маленькие комнатки, бордовые обои, навлекающие на постоянных посетителей головную боль, подушки, видевшие то, о чём ты точно знать не хочешь, интимное освещение и вся подобная атрибутика. Я там почти не бывала. Работа моя заключалась в другом, и хватало её по горло. Впрочем, в этих стенах даже такая нехитрая фраза звучала пошло.
Расставив по местам заказы и прижав к груди засаленный поднос, я возвращалась на кухню с целью прикончить уже наконец сегодняшний скудный завтрак. Попутно получила ощутимый шлепок по заднице и даже зажмурилась невольно, стискивая края подноса, пытаясь унять волну усталого отвращения. Посетители шалят. Велено не обращать внимания. Краем глазом я заметила несколько до неприятного знакомых лиц и с удвоенной скоростью поспешила убраться, когда на весь зал мощным голосом главного менеджера послышалось тягучее:
