Тень создана поглотившим свет.
Жизнь создана поглотившим смерть.
Женщина – чара изначального греха.
Ритуал очищения от этих чар тоже грех,
ибо он зрелище,
подобное публичным пляскам
голых куртизанок
под рукоплескания черни.
«Хроника Великого очищения»
Гиззо истязал себя не только постами, но и страхом.
Проклятие ведьмы сбылось. Лепра проникла в кровь, пустила корни в костный мозг.
Голод, молитвы и власяницы были уже бессильны.
Его могло спасти только чудо.
Или великое прощение.
Скрипя зубами, он шел в поселение прокаженных, падал на колени, мыл полусгнившие ноги больных и умащивал гнойные волдыри елеем.
Прокаженные со страхом смотрели на него сквозь неровные дыры в разлохмаченных колпаках, но благодарности в их глазах монах не находил.
Отверженные угадали тайну знатного доминиканца.
Заражен.
Проклят дьяволом, как все они.
Иногда инквизитору казалось, что больные насмехаются над ним и даже торжествуют. Прокаженные рады, когда их полку прибывает. Чем больше стая, тем легче выжить.
Когда-то все эти люди прошли путь покаяния. Дорога лепры привела их сюда, в отвратительный мир изгнанников. Было время, когда надежда еще теплилась в сердцах, и они также, как этот монах, падали на колени и омывали струпья чужих ног.
Но чуда не произошло.
Проказа – наказание свыше. Отменить ее может только всевышний. Об этом гласит библейская книга Иова.1. Они выучили псалмы наизусть. Но кроме Иова господь никого не исцелил.
Прокаженные никогда не снимали полуистлевшую мешковину с лиц. Это запрещалось в присутствии гостей. По буграм на ткани и кровавым подтекам Гиззо легко мог угадать, насколько страшны и отвратительны спрятанные лица.
Глядя в зеркало, он сравнивал себя с прокаженными.
С виду болезнь была еще незаметна.
Гиззо подмечал у себя все те же тонкие черты, лицо еще не скуксилось в звериную морду, и отсутствие бубонов на лбу и щеках слегка утешало.
Но первые признаки заражения не оставляли сомнений: проказа.
Большой палец не чувствовал огня.
