ПРОЛОГ
Настал тот день, когда тяжёлые двери торжественно украшенного зала открылись, и он увидел брачующихся. Около праздничного стола стоит средних лет мужчина, чьи виски уже серебрит седина, а рядом с ним – молодая, совсем юная девушка. Девушка, уже ставшая его сыну мачехой. Его мачехой.
Жизнь, оказывается, безжалостна и даже несправедлива. Неужели он всё это заслужил?.. Ему всегда казалось, что синица наконец-то в его руке, что впереди счастье, о котором он мечтал, но на самом деле судьба сыграла с ним в рулетку, а на колесе фортуны выпало отнюдь не выигрышное число.
Зачем теперь ему день, когда в душе царит холодная ночь? Зачем её улыбка, если она теперь будет её дарить другому, его родному отцу? Как находиться с ней в одном доме? Как любить ту, которую так глупо потерял?
Однажды её глаза лишили его покоя, заставили сердце биться чаще и сильнее, а теперь они же смотрят на его отца, обещая быть верной и, несмотря ни на что, любящей женой.
Сделав глубокий выдох, Иман поднялся с места и направился к столу новоиспечённой пары, потому как в зале зазвучала чарующая медленная музыка. Льющаяся, нежная, но рубящая его сердце пополам.
– Разреши пригласить маму на один танец? – намеренно выделив слово «мама», проговорил Иман.
– Сын, прекрати свои нападки. У нас с тобой уже состоялся разговор, – отчеканил Рамзан и посмотрел на молодую супругу. – Отныне Амина – такой же член нашей семьи, как и ты. Постыдись, Иман…
– А я разве сказал что-то постыдное или оскорбительное? – обыденным тоном выговорил Иман, глядя на девушку так, что ей захотелось провалится сквозь землю, лишь бы не слышать этих унизительных слов от человека, который раньше владел её душой. – Я же просто хочу потанцевать с ней. Разве это плохо? По-моему, нам уже следует узнать друг друга чуть лучше. Правда, мама?
Рамзан внимательно посмотрел на него и молча вложил тонкую руку Амины в ладонь сына. Она смотрела на мужа с мольбой, мысленно прося его не делать этого, но Рамзан, как и всегда, был твёрд и непоколебим.
Иман крепко сжал её кисть и повёл в центр зала, где танцевали остальные гости, резко притянул девушку к себе, заставив почувствовать его рваное дыхание на своих щеках. Дыхание не просто рваное, едва сдерживаемое, а обжигающее, огненное, тяжёлое, от которого кровь стыла в жилах, а диафрагма сжималась от отчётливо ощущаемой ненависти и злобы.
