Женя прижала телефон к груди и медленно сползала по стене вниз. Ей очень хотелось разреветься, да как следует, будто качественным рёвом она могла что-то изменить, сделать так, чтобы всё это стало неправдой, чтобы жизнь встала на свои места. Но крик будто застыл в груди. Застыл, скомкался и застрял. И это добавляло боли. Слёзы катиться не хотели, но глаза защипало, и им стало больно. Казалось, она не моргала целую вечность.
«Этого ведь не может быть, правда?» – Спрашивала она у самой себя, у пустоты комнаты. Но ответ был очевиден – это может быть, и это есть, это случилось. Сейчас реальность казалась женщине такой жестокой, холодной, несправедливой. «Но как, как это могло случиться?» – её сознание буквально разрывалось от этого вопроса. «Как же так, как?».
Сколько так просидела, у стеночки, с прижатым к груди телефоном, она не помнила. Только от того, что рука сильно затекла, а ноги онемели, она начала приходить в себя. Это заставило её пошевелиться и сделать попытки встать. Получилось не сразу. Но всё же Женя потихоньку добралась до кухни, где обрушилась на стул.
Мысли путались, в грудной клетке всё сжалось, не было сил дышать. На улице было темно, и она пустым взглядом уставилась на вечерние огоньки соседних окон. Время от времени, в них появлялись какие-то силуэты. И это навевало мысли о том, что она стала совсем одинокой. Совсем. Горячая слеза, всё-таки, вырвалась и покатилась по щеке, быстро остывая. За ней прорвалась следующая, и так далее. И тут, наконец, эмоции полились наружу. Сначала тихо, потом в голос, Женя сидела, опустив голову на руки, сложенные на столе, и ревела, ревела, ревела. Потом уже совсем обессиленная, она добрела до дивана и легла, не раздеваясь, свернулась калачиком и провалилась в тёмную бездну.
Телефонное пиликанье пробилось сквозь сон, Женя машинально взяла трубку, не глядя, кто звонит.
– Да! – автоматически ответила она.
– Женя, тебя чего на работе-то нет? – голос коллеги, а по совместительству, и подруги Инны заставил проснуться в один момент.
– Как нет? – почему-то спросила Женя.
