Замок Сант-Анжело, Рим, июнь 1453 года
Стук в дверь прозвучал как выстрел в лицо. Он тут же проснулся, нашарив спрятанный под подушкой кинжал, вскочил и вздрогнул, коснувшись босыми ногами обжигающе холодного каменного пола. Ему снились родители, любимый старый дом, и он даже зубами скрипнул, так больно сжалось сердце от тоски по всему тому, что он потерял: по родине, по матери, по прежней, счастливой жизни.
Громоподобный стук в дверь повторился. Пряча за спиной кинжал, он осторожно подошел к двери. С той стороны засов отодвинули, и дверь приоткрылась – он с опаской выглянул наружу. Там он увидел господина в темном плаще с низко опущенным капюшоном; рядом с ним стояли двое коренастых слуг с горящими факелами в руках. Один из них, подняв свой факел повыше, осветил приоткрытую дверь и стройного, обнаженного по пояс юношу в узких штанах. На вид ему было лет семнадцать. Лицо совсем мальчишеское; красивые, орехового цвета глаза с недоумением смотрели из-под темной челки; но тело крепкое, мускулистое – тело молодого мужчины, закаленного тяжким трудом.
– Лука Веро?
– Да.
– Тебе придется пойти со мной.
Юноша явно колебался, и господин в плаще прибавил:
– Не глупи. Нас трое, а ты один, хоть ты и прячешь за спиной кинжал. С нами тебе не справиться.
– Это приказ, а не просьба! – рявкнул второй незнакомец. – А ты присягал на верность.
Лука и впрямь присягал на верность, но своему монастырю, а вовсе не этим незнакомцам. Впрочем, из монастыря его выгнали, и с тех пор он, похоже, обязан был подчиниться любому, кто ему прикажет достаточно громко и решительно. Он вернулся к своей постели, присел на краешек и стал натягивать сапоги из мягкой кожи, незаметно спрятав кинжал за голенище; затем надел льняную рубашку, накинул на плечи сильно поношенный шерстяной плащ и нехотя подошел к двери.
– Вы кто? – спросил он, но человек в темном плаще ему не ответил и, круто развернувшись и не оглядываясь, пошел по коридору, а двое стражников, дождавшись, когда Лука выйдет из камеры и последует за их командиром, двинулись сзади. – Куда вы меня ведете?
Но и стражники ответом его не удостоили. Лука хотел еще спросить, не арестован ли он, не ведут ли его прямиком к месту казни, но так и не осмелился. Он боялся уже самого этого вопроса, а еще больше – что возможный ответ может оказаться положительным. Он весь взмок от страха под старым шерстяным плащом, хотя воздух был прямо-таки ледяным, да и от влажных каменных стен так и тянуло холодом.