– А ну пошла отсюда-а, пр-роститутка малолетняя!.. мля… – громыхает пьяный голос отца, заявившегося наконец в квартиру после трёх дней загула у друзей – местных алкашей.
Он замахивается, но прицел под градусом его подводит, и я шустро успеваю проскочить под его рукой, пролетевшей мимо, а дальше и из квартиры, быстро прихватив свой рюкзак.
Отец вернулся только десять минут назад. Я как раз на встречу с Соней собиралась. А тут он. Дал распоряжение за бутылкой сгонять. За свои честно отработанные в кофейне, после смены в которой я обычно без ног. Ну я и послала своего папашу к волкам в Тамбов с такими просьбами. Мне ещё телефон новый покупать, потому что он мой в прошлом месяце разбил с дуру.
Я уже не помню, когда отец был полностью трезвым. Не помню даже, когда мы с ним нормально разговаривали. Наш максимум – это ругань. Я даже выпускной свой два месяца назад пропустила, потому что все деньги, которые у меня получилось заработать, пришлось отдать в счёт долга за коммуналку, иначе бы отрубили электричество.
Выбегаю из подъезда. Сердце колотится как бешеное. Руки дрожат, и я насильно пытаюсь их успокоить, сжимая в кулаки. Хотела бы с уверенностью сказать, что не боюсь его, но нет. Каждый раз говорю себе, что ещё чуть-чуть, и я съеду на съёмное жильё. Но даже при этом ощущаю обязанность присматривать за своим горе-папашей. Когда-то ведь он был нормальным. Был. Ещё до того, как мама умерла, а мне было года четыре.
Накидываю на плечо рюкзак, выдыхаю, смотря на ободранное окно второго этажа и быстрым шагом ухожу. Мы с Соней договорились встретиться у тц в центре. До него я еду около часа со своего района. На автобусе, а потом на маршрутке. Соня – это моя подруга детства. И хоть я бы не назвала её в данный момент настолько близкой, как в детстве, всё же связь мы продолжаем поддерживать, потому что клятвы на плевках и сестринство через обмен кровью порезанными пальцами так просто не забывается.
При этом, Соня у нас далеко не та, кто обитает в моём районе. Она сильно отличается от тех, с кем я училась и в основном общаюсь. С ней мы познакомились когда-то в раннем детстве в деревне у своих бабушек. Моя умерла пять лет назад, а вот Сонькина баба Катя всё ещё жива, и живёт всё в том же доме через дом от нашей гнилой избушки, которую наверняка уже эксплуатируют местные наркоши и алконавты. Вроде не снесли ещё.
