Глава 1
Агриппина
Ну где же носится эта обдолбанная кофеманка?! Ведь задницей чую, что в этот раз она добегается до приключений!
Ведь я ушла в бассейн, пока сестра преспокойненько спала в нашем номере. Вернулась минут через тридцать, а Дашки уже и след простыл. На стойке регистрации сказали, что она вроде бы вышла из отеля.
Но куда, мать вашу?! И где её теперь искать? Надо бы хоть самой для начала переодеться в приличную одежду, а не бегать в халате на голое тело по всей территории отеля.
Резко разворачиваюсь в обратную сторону от фойе, но вместо ароматизированного воздуха врезаюсь носом в не менее ароматный и крайне твёрдый мужской торс.
– Матерь Божья! Больно же, – рычу я, отпрыгивая назад и прикрывая пострадавший нос ладошкой.
– Агриппина Михайловна, вам придётся пройти с нами, – очень холодно и уверенно заявляет мне амбал в классическом чёрном костюме при белой рубашке, в которого я, собственно говоря, и врезалась.
Охранник большой, весь прокаченный, что при желании перешибёт меня щелчком пальцев левой руки. Красивое лицо как мрамор ничего не отражает.
– Да неужели?! – настолько радостно и громко восклицаю я, что треть гостей отеля, прогуливающихся по фойе, поворачивают головы в нашу сторону.
– Да, и прямо сейчас, – дотошно подтверждает этот дядька Черномор со своими двумя молодцами, что стоят позади него такие же монументальные.
А я вот прямо сейчас его пошлю! Матерно-эротично! Успеваю даже воздуха в лёгкие набрать побольше.
– Это касается вашей сестры.
И весь заготовленный яд, готовый вырваться из моего рта, приходится проглотить самой и залпом. Чёрт! Так и отравиться недолго.
– Ах, ну раз вы так любезно предлагаете, – улыбаюсь оскалом троглодита этому… а собственно кому?! – А вы кем будете, господа?
– Служба безопасности отеля, – сухо выдавил амбал, и в его взгляде промелькнуло удовлетворение.
Любит, значит, когда ему подчиняются, гаденыш! Ну ради сестры я могу, конечно, и сдержать свои порывы убить и расчленить.
– Я правильно понимаю, что мне представляться не нужно?
– Правильно.
– А вам? Тоже не нужно?
Его молчание, как никогда прекрасно, подтверждало его утверждение.
