Роман
Мое коронное блюдо – мясо под белым соусом. Но в последнее время готовлю его я редко, только по праздничным дням или в особо торжественных случаях. Две работы не оставляют времени не то что на кулинарные подвиги, но даже на нормальный сон. А сколько времени я не была в парикмахерской, солярии – страшно подумать! Волосы я теперь крашу сама – это и быстрее, и дешевле, и утренний макияж давно уже делаю на автомате – за 10 минут. Да и гардероб основательно обновить не мешает, ношу не то, что красиво, а то, в чем поудобнее бегать с работы на работу. И как это Денис все еще любит меня, такую незамысловатую особу, при том, что сам он – парень видный, и на 5 лет моложе меня? Хотя причем тут мой вид? Любят ведь не за что-то, а вопреки. Это сначала, во время первых встреч мужчина рассматривает тебя, твое лицо, фигуру, волосы, а потом он уже воспринимает тебя целиком, просто твой образ – такой, какой у него сложился в голове, и никаких мелочей не замечает. Он тебя любит и все! Любит не за новое платье, и не за косметику на лице, а за твои душу и ум, в общем, за твою сущность.
Размышляя и утешая себя таким образом, тем более, что лишних денег на салон красоты и обновление гардероба пока не намечалось, я доставала из духовки благоухающую запеканку – то самое мясо под белым соусом, приготовленное в связи с тем, что у меня гостила мама – очень редкое явление в моем доме.
В этот момент на кухню зашла мама и, увидев меня, почему-то удивилась и даже испугалась.
– Дочка, ты здесь? А я думала, ты в спальне с Денисом…
– Мам, скоро будем кушать. Денис устал на работе и сказал, что приляжет перед ужином.
Я продолжала хлопотать над плитой, но тут прямо спиной почувствовала странное мамино молчание и повернулась к ней.
– Мам, а что такое?
Вид у мамы был растерянный, казалось, она подбирает слова.
– Мам, да что такое, в самом деле? – я начала сердиться.
– Дочка, а ты уверена, что у твоего Дениса никого нет, кроме тебя?
Я опешила.
– Мам, с чего ты взяла? Что ты хочешь сказать? Кто у него есть, кроме меня?
– Я имею в виду другую женщину, – голос у мамы был упавший.
