Дом, в котором никто не живет, ветшает; места, где не бывают люди, приходят в запустение.
Совсем скоро сад дворца Чанчунь заполонили сорняки.
Хунли стоял посреди цветника, в котором буйно разросшиеся дурные травы отдавали поклоны под порывами ветра.
– Я знаю, Жунъинь была твоей первой женой, и ее уход не мог не причинить тебе боли, – успокаивающе произнесла вдовствующая императрица-мать. – Но прошло уже немало времени, пора утешиться.
Утешиться?
Хунли наклонил голову, рассматривая цветы жасмина у ног. Пока в мире есть хоть одна ветка жасмина, император никогда не забудет о женщине, что была такой же чистой и элегантной, как этот цветок.
– Императрица – управительница шести дворцов, ее пост не может пустовать вечно. Рано или поздно тебе придется избрать новую главную супругу, – продолжала мать. – И супруга Сянь подойдет на эту роль как нельзя лучше: хоть она пока и не произвела на свет наследника, зато превосходит остальных в гареме по положению и авторитету.
– Все так, матушка. – Хунли вздохнул. – Я просто… Я просто чувствую, что виноват…
– Ваше императорское величество! – Вдовствующая императрица, как никто другой, понимала его чувства, но не собиралась потакать сыну в слабости, а потому назидательно и строго произнесла: – Былым сожалениям место в прошлом, а сейчас следует обратить свое сочувствие на тех, кто все еще рядом!
Хунли долго смотрел на белые цветы среди диких трав, после чего удрученно вздохнул.
= Спустя три дня во дворце Чэнцянь =
«Отданная за меня во времена правления моего высочайшего деда, наложница Шушэнь из рода Нара внимательна в обращении, изысканна в воспитании, покорна наставлениям вдовствующей императрицы и способна стать образцовой матерью Поднебесной, а потому сейчас, когда окончен срок траура, достойна занять положение императрицы. Да будет по воле моей, супруга из рода Нара становится императрицей…»