День с утра не задался. Сначала мой будильник на телефоне сработал позже, и в результате я не успела позавтракать сама. Потом Илюша начал капризничать и не хотел идти умываться.
В результате из квартиры мы выходим, прилично опаздывая, а я знаю, что отец этого терпеть не может.
– Мам, не хочу в сад, – в очередной раз канючит сын. Вообще он идеальный ребенок, но очень редко в нем просыпается мелкая вредина, которая сводит меня с ума. И сейчас, когда у него еще адаптационный период в саду, она это делает все чаще.
– Илюш, придется, – вздыхаю и усаживаю его в детское кресло. – Маме сегодня надо на работу.
– Но ты ведь и дома можешь, – хмурится он.
– Могу, милый, но не сегодня…
А мысленно добавляю – “потому что у деда твоего тоже вредность повышенная”.
Родители так и не смирились с моей беременностью. Они до сих пор не знают, кто отец Илюши, хотя пытали меня долго и упорно. Но я выдержала и бойкот от мамы, и психологическое давление от отца.
Когда узнала, что тошнота по утрам – это не затянувшееся отравление, а результат одной ночи с тем, к кому и подходить не стоило, стало страшно. До чертиков.
Где я и где дети?
Да и как было признать, что залетела я от брата подруги, который упорно доказывал, что настолько крут, что я перед ним не устою.
Доказал. А я вот проиграла тогда. До сих пор стоит вспомнить нашу ночь, как в жар бросает, а ведь прошло почти пять лет.
И все это время я как бы ни пыталась, так и не смогла забыть про Марка Адамиди. Хотя бы потому, что глаза у сына один в один как у его папаши. Да что там… Чем старше становится Илюша, тем больше я вижу в его характере от Марика.
Так что, увы, но забыть про его отца не выйдет, даже если я очень захочу.
– Мам, а ты рано меня заберешь? – спрашивает сын, когда паркую машину возле садика. Добираться не очень удобно, но ничего не поделать – в ближайших садах места не было, приходится ездить. Мы вообще переехали очень спонтанно, так что выбирать не из чего.
Родители, наверное, могли бы и помочь, но я слишком гордая, чтобы просить их. Особенно после того, как они оба настойчиво советовали мне аборт – сначала намекали, потом пугали, что я загублю жизнь, став матерью одиночкой.
