Тати поспешно покидает нашу гостиную комнату. Я лежу с закрытыми глазами, делаю вид, что ещё сплю. Вчера мы только встретились и познакомились, а по утру проснулись в одной постели. Вообще подобное поведение для меня отродясь не характерно. Но шумная компания, день рождения Вадима – моего бывшего однокурсника и коллеги по работе, видимо внесли свою лепту.
Я немного приоткрываю глаз, чтобы посмотреть на обнажённую Тати. Красивая девушка, стройная и.… черт возьми, даже сейчас она меня возбуждает.
Я отчётливо понимаю, что эта ночь у нас единственная, и больше мы не встретимся никогда. У меня очень серьёзная работа, ради которой я готов отдаваться на постоянной основе. Ведь не зря же отдал восемь лет обучению в университете, да еще три года практики.
Тати тихонько одевается. Кажется, она сама недовольна случившимся. Я не вижу её глаз, но, полагаю, даже в спешке – они прекрасны. Белокурые длинные локоны ласкают её спину, и я нехотя отдаюсь во воспоминания прошлой ночи: как сам ласкал её бархатистую кожу, как мял эти каплевидной формы груди, как целовал её розовые губы, которые теперь припухли. На щеке у скулы Тати вижу ссадины. Это из-за моей щетины. Хочу ухмыльнуться, но продолжаю лежать тихо и смирно.
Наконец, Тати бросает на меня взгляд. Что я вижу: сожаление? Не понимаю. Трудно сосредоточиться, когда в голове полный кавардак.
Девушка натягивает джинсы, затем на цыпочках крадётся к двери. Так же осторожно, словно разминирует бомбу, она поворачивает замок. На мгновение оборачивается, хмурится, но уходит. Она оставляет мне на прощание только аромат своих цветочно-ванильных духов.
Я выдыхаю со свистом. Неужели не дышал, пока смотрел на неё? В груди что-то невольно ёкает, но я игнорирую это ощущение, затем сажусь и опускаю голову на руки. Кажется, вчера кто-то немного перебрал. Или же друзья поспособствовали тому, чтобы я полностью расслабился и попросту забылся.
Через двадцать минут я спускаюсь со второго этажа на первый. Там уже ребята почти в полном составе повылезали из своих берлог. Тимур с Яной сидят на диване в обнимку, Пашка с Людой воркуют у барной стойки.
