Посвящается
Руби Роксанне Силли
18.09.07
Открыв глаза, Мелоди Браун увидела луну – белый, идеально ровный кружок, точно пулевое отверстие посреди ночного неба. Она сияла вовсю, проливая свой яркий, будто от прожектора, свет на Мелоди, словно на героиню зрелищного шоу.
Девочка снова закрыла глаза и улыбнулась. Поблизости раздавались нестройные аплодисменты потрескивающих балок, вспучивающейся от жара краски, лопающихся оконных стекол. В отдалении слышалось трагическое завывание пожарной сирены.
– Мелоди! Мелоди! – слышалось рядом. Это звала та женщина. Ее мать.
– Видела, она открывала глаза? На секунду! – раздался другой голос. Мужчины с лысой головой. Ее отца.
Мелоди глубоко вдохнула. Казалось, будто ее горло и нос обожжены едкой кислотой, и от дымного воздуха, что она в себя втянула, их сразу зажгло, как от огня. На какой-то миг воздух застрял у нее на полпути обратно к глотке, словно вспыхнувшая спичка. Мелоди удержала его на секунду, пока тело само не вытолкнуло воздух прочь. И вот на это кратчайшее мгновение, когда она лежала на краю лужайки напротив своего дома в сиянии полной луны, с притупленным сознанием и со стоящими рядом с ней родителями, – Мелоди почувствовала себя в какой-то странной подвешенности, внезапно очутившись в том мире, где было одновременно и мрачно, и светло, и тревожно, и покойно. В том месте, где ее жизнь обретала наконец смысл. Мелоди улыбнулась снова, открыла глаза и тут же закашлялась.
И мать, и отец – оба с закопченными лицами и всклокоченными волосами – улыбались, глядя на нее.
– Ну, слава тебе, Господи! – выдохнула женщина. – Господи, спасибо!
Мелоди, заморгав, посмотрела на нее и попыталась заговорить, но голос у нее вдруг пропал. Его будто забрало пламя. Девочка перевела взгляд на отца. По грязному лицу пролегли дорожки от слез. В руке он держал ее ладонь.
– Пока и не пытайся говорить, – сказал он. Голос его был грубым и сиплым и в то же время полным теплоты. – Мы здесь. Мы с тобой.