– Домнул Паладе, добро пожаловать!
В этот августовский вечер дворецкий расшаркивался перед мэром и его женой, желая угодить. Еще бы, мэр города посетил дом Маришей!
Я, старшая дочь мэра, робко жалась поближе к мачехе и боялась лишний раз вздохнуть. Алое вечернее платье, в которое меня впихнули чуть ли не насильно только потому, что алый – любимый цвет именинника и наследника автомобильной империи Маришей, жутко сдавливало грудь, золотые серьги с алыми рубинами оттягивали мочки ушей, а рубиновое колье жгло шею.
– Думитру, добро пожаловать в мой дом! – раздался громкий возглас со стороны широкой мраморной лестницы, и вскоре мы увидели хозяина дома. Дородный и плотный, с крупным морщинистым лицом, облачённый в роскошный костюм, глава империи Маришей спускался навстречу высокопоставленным гостям. Его рыжие волосы, тронутые сединой, были гладко зачесаны назад, а голубые глаза почти бесцветные, сверкали радостным предвкушением.
Мужчины обменялись теплыми рукопожатиями, после чего хозяин дома поцеловал руку моей мачехи.
– Домнула Бьянка, – с почтением повернулся он к моей бледной от волнения особе. – Добро пожаловать в наш дом! Именинник ждет не дождется, когда же вы займете свое законное место рядом с ним.
Я робко кивнула. Мне казалось – еще миг, и я грохнусь в обморок. Мачеха, заметив замешательство, сверкнула недобрым взглядом. Ей не хотелось, чтобы старания визажиста и самого дорогостоящего в городе парикмахера пропали даром, если я рухну на пол.
А я… я хотела сорвать с себя украшения, растрепать строгую прическу и со всех ног бежать прочь. Помолвка по расчету никак не входила в мои планы, замужество без любви – тем более. Увы, никому были не интересны планы наследницы рода Паладе. Таков был мир моего отца, и я была обязана подчиниться традиции.
Наверху мелькнула тень, и следом за хозяином дома вниз заторопился мой будущий муж, Ион Мариш. Его светлый костюм сидел на нём безупречно. Аккуратно подстриженная по последней моде рыжая бородка идеально сочеталась с короткими рыжими волосами. Выцветшие глаза с легким оттенком голубого сверкали любопытством.