Всё началось в далёком 1988 году. Мне тогда было всего 11 лет.
Я шла по центральному рынку нашего городка. Было раннее летнее утро, около восьми часов. Кто-то раскладывал товар на прилавки, готовясь к базарному дню, а кто-то уже считал прибыль со своих первых продаж.
Я уже не смогу вспомнить, куда и откуда я шла. Как вдруг я почувствовала, что меня кто-то дёрнул за руку. Обернувшись, я увидела цыганку, обычную, молодую. Она меня крепко держала за руку и пристально смотрела мне в глаза. Мне тогда показалось, что в её взгляде отражается бездна. Они не бели карими, они были черными. Такой манящий, необычный и зловещий взгляд. Я оторопела от неожиданности, меня сковал страх, "мурашки" бежали по моей спине. В те времена ведь нас всё детство пугали: «Будешь себя плохо вести, тебя украдут цыгане». Промелькнула мысль – Я ведь себя вела хорошо. И как вдруг…
«Милая моя, запомни!» – мистическим и завораживающим голосом начала свою речь она. «До тридцати лет тебя Судьба будет швырять в разные стороны. Но ты не переживай, ты выдержишь! В благодарность за все испытания, после тридцати лет, ты обретешь своё счастье, и оно будет долгим и сказочным для тебя. Ты встретишь мужа хорошего, детки будут у тебя. А умрешь ты в…» – прошипела она и задумчиво замолчала. А у меня… Сердце бешено колотилось в груди, мне не хватало воздуха. В этот момент я не видела ничего и никого, только её большие, черные глаза. У меня было пред обморочное состояние, перед глазами всё плыло, но я чувствовала крепкую руку цыганки. Шум в ушах прервал её шипящий голос: «Ты будешь жить долго… Умрешь ты в глубокой старости… в восемьдесят два года.», и она отпустила мою руку. Что это было?
Я стояла, как вкопанная, пытаясь осознать услышанное. Слова цыганки эхом отдавались в моей голове, смешиваясь с шумом рынка, который вдруг показался мне далеким и нереальным. Я посмотрела на свою руку, которую она только что держала. Ничего. Ни следа, ни ощущения ее прикосновения. Только легкий холодок, словно от прикосновения тени.
Цыганка, словно прочитав мои мысли, улыбнулась. Улыбка была странной – не злой, но и не доброй. Скорее, понимающей. Она кивнула мне, как старому знакомому, и, не сказав больше ни слова, растворилась в толпе. Я же осталась стоять посреди оживленного рынка, чувствуя себя так, будто только что пережила встречу с чем-то потусторонним.
