Когда Анжелика увидела на горизонте берег Испании, их суденышко, шаткое и скрипучее, словно старые качели, начало помаленьку тонуть. По палубе, шлепая босыми ногами, носились матросы. Четверо самых крепких, свирепо дыша, откачивали воду помпой, и шхуна кое-как, но держалась.
Впрочем, Анжелика даже спиной чувствовала, что авральное положение ничуть не мешает команде с аппетитом поедать ее глазами. Если в первые дни ей это нравилось, то теперь, после трех недель плавания, она все время хотела сказать морякам какую-то резкость.
– До Короньи дотянем?
Анжелика обернулась. Отец требовательно – снизу вверх – взирал на высоченного капитана.
– Не беспокойтесь, мсье Амбруаз. – Капитан уважительно склонил голову. – Дотянем.
Сердце Анжелики счастливо екнуло.
Земля!..
Здесь, на старой торговой шхуне с не по возрасту игривым названием «Нимфа», она совершенно измучилась и от качки, и от солонины, и тем более от беспрестанного мужского внимания. А уж туалет… если называть таким словом висение над морской пучиной, вцепившись одной рукой в черный засаленный поручень, а второй – поддерживая юбки!..
Анжелика содрогнулась от омерзения.
– Па, мы остановимся в Испании? В гостинице?
Отец досадливо поморщился. Ему надо было срочно попасть в Париж.
– Да, доченька, придется.
Анжелика счастливо зажмурилась. Им обещали, что шхуна дойдет от Мартиники до Европы за двенадцать-четырнадцать дней, но сегодня шел уже двадцать первый. Желание нормально помыться и поесть стало почти нестерпимым.
– Анжелика?
Она мечтательно улыбнулась.
– Да, папа.
Отец выглядел смущенным. Его глаза, обычно строго сверкавшие из-под густых бровей, теперь не находили, на чем остановиться.
Снова приступ?
Сердце у него начало болеть давно, а здесь, на шхуне, отец и вовсе расхворался.
– Доченька, я давно должен тебе сказать…
Анжелика насторожилась. Таким отца она еще не видела.
– Ты выходишь замуж.
Известие ошарашило девушку. Услышав нечто подобное дома, на Мартинике, Анжелика устроила бы отцу грандиозный скандал, но здесь, на палубе, в сотнях лье от ближайшего мужчины их круга, она просто растерялась. Понятно, что, пытаясь привести чувства в порядок, Анжелика первым делом вспомнила свой прощальный бал на Мартинике.
