– Ох, милая, я так рада! – Раздался живой голос Мэрилин.
– И я, мама.
Диана сковала женщину в своих крепких объятьях и насладилась несколько секунд ароматом ее сладких духов. Мама. Нет ничего роднее в этом огромном мире кроме нее, разве не так? Ее глаза и улыбка, ее голос и смех. Дина нахмурившись, прикоснулась губами к теплой щеке матери.
– Даже не верится, что ты у меня уже взрослая.
В глазах Мэри проскользнула легкая печаль, которая словно окутала все тело своим тяжелым полотном удушья.
– Да уж.
– Но, знай, дорогая, для меня ты всегда будешь маленькой Дианой, – сквозь улыбку, произнесла Мэри, одновременно раскладывая на маленькие тарелочки, аккуратно нарезанные кусочки ежевичного пирога.
– Знаю, мамочка, знаю.
– Ох, – протянула Мэрилин, а затем взяла дочь за руки. – Ты у меня такая красивая.
Диана похлопала глазами. Она слышала это всю свою жизнь, с самого детства. Родители ее любили и берегли, как хрупкий цветок. Создавали для нее все самые лучшие условия, сдували пылинки с ее хрупких лепестков, питали любовью и дарили самое важное для цветка – солнце.
