Королевский указ висел на каждом столбе. Да что там на столбе, на каждом углу. Дверь придорожной таверны была оклеена им вся. Сверху донизу. Не захочешь читать, а мимо всё равно не пройдёшь. Зацепится глаз за заголовок да за девичий портрет.
«Тому, кто вернёт принцессу». Огромные буквы на пол-листа, а дальше помельче: «Оного числа ушла принцесса, единственная, неповторимая и долгожданная дочь безутешного нынче короля, в замок к дракону. Кто осмелится отправиться в Замок на Горе и уговорить принцессу вернуться в лоно отцовской любви и заботы, тому наша незамутнённая благодарность, денежное вознаграждение (обсуждается) и искреннее исполнение одного желания (на усмотрение короля)». И подпись: «Всегда ваш в заботе и понимании король всех ближайших земель Йосий Первый, он же единственный и совершенно неповторимый».
– Дураков-то нет. С драконом связываться, – буркнул подошедший к таверне бугай свирепого вида. – А ты проездом тут? Заходить будешь?
Пьер кивнул. Потом мотнул головой в сторону указа:
– Красивая.
– Принцесса-то? Это да. Принцесса у нас что надо, – бугай толкнул дверь, и они вместе вошли в затемнённый зал таверны.
– Эй! Стефан! Две порции твоего фирменного для меня и моего друга, – крикнул бугай в сторону стойки, за которой возвышался сухопарый мужчина, меланхолично натирающий и без того чистые и блестящие литровые кружки. Бармен вопросительно глянул на Пьера.
– Я заплачу, – успокоил его Пьер, и Стефан всё так же молча кивнул, а после дважды звякнул колокольчиком.
– А я и не сомневался! – радостно воскликнул бугай и приобнял Пьера за плечи. – Я как тебя увидел, так и был уверен. Послушайте все! Знаете ли вы, кто это со мной? – его зычный голос перекрыл весь шум таверны. – Это же непобедимый покоритель драконов!
– Я не… – попытался вырваться из объятий Пьер, но куда там.
– Как тебя зовут? – сильнее сжимая его плечо, зашептал на ухо бугай.
– Пьер. Но я не…
– Это же Пьер! Единственный раз! Проездом в нашем городе, и такая удача. Поприветствуем его. Ведь сегодня он отправляется к дракону!
Посетители таверны захлопали в ладоши. То там, то здесь слышались возгласы одобрения и радости. Кто-то даже привстал со скамьи и сложив ладони рупором, закричал: «Мы верим в тебя, Пьер!»
