Обаятельная женщина предлагает…
Ночь.
Во всей своей очевидности.
Насыщенности.
Полноте.
И – почему-то вдруг подумалось – непорочности.
Хотя на самом деле – и эта ночь, и сама нынешняя наша жизнь, с некоторых пор, состоят из ряда других слагаемых – противоположных по своей сути, нередко противоречащих друг другу и вступающих в бессмысленное противоборство…
Ощущение легкого, как щипок первого, еще робкого, предзимнего морозца, – беспокойства… Для которого нет явной причины.
Пронизанный колючей прохладой, словно ощетинившийся, почуявший близкую опасность, еж, – воздух.
Несмотря на то, что на дворе – июль.
Шестнадцатое.
Середина месяца и абсолютная макушка лета.
Прохладно оттого, что климат в здешних местах – серьезный. Суровый. Резко континентальный. Днем температура воздуха может подниматься до плюс тридцати градусов и выше, а ночью опускаться до минус одного и ниже…
Улица.
В невыразительном, бледно-желтом свете изрядно похудевшей ликом, будто от долгого, изнурительного сидения на строгой диете, луны – просматривается лишь в ближней перспективе. Метров на двадцать-тридцать. И то весьма смутно.
(Возможно, это меня и беспокоит – явная недостаточность света…).
У тощего фонаря-дылды, железным истуканом застывшим в каком-то комическом, нелепом полупоклоне, как будто ему от души врезали под дых, – выбит единственный: единственный и огромный, эллипсовидный – «циклопический» – «глаз».
Скорее всего, «злодейство» с лишением фонаря «зрения», совершено недавно.
На узком тротуаре, с невесть когда положенным асфальтом, от которого остались одно лишь грустное «воспоминание», да мелкие и острые камешки, хорошо чувствуемые стопой через тонкую подошву обуви, и разбитой вдрызг проезжей части дорожного полотна – скалятся осколки толстого матового стекла, тускло поблескивая под фарами ныряющих в пугающую неизвестностью и непредсказуемостью даль – машин.
Здесь же находим мы – классическое, «убийственное» орудие пролетариата (согласно отечественной – советской – трактовке, некогда жутко угнетенного свирепым, кровожадным монстром – мировым империализмом…) – тяжелый камень-булыжник.