ПЫТКА СЧАСТЬЕМ
Он шел по проспекту, и глаза его скользили по притихшим в предвечернем сумраке фигурам. Проститутки, словно ночные бабочки, слетались на свет фонарей, облепляя остановки, стайками испуганных птиц. Блондинки и брюнетки, высокие и миниатюрные, юные нимфетки и увядающие розы – пестрая мозаика порока. Аккуратные, как с обложки глянца, и неряшливые, потерявшие человеческий облик. Трезвые, с хищным блеском в глазах, и еле держащиеся на ногах, словно осенние листья на ветру.
Эта остановка была, как он знал, излюбленным местом ночных жриц любви. Но взгляд его обычно не задерживался ни на ком. Сегодня здесь стояли две девушки, о чем-то оживленно беседуя, дымя сигаретами. Он почти прошел мимо, но что-то неуловимое вдруг зацепило его взгляд, словно невидимая нить. Он вернулся. Их звали Марина и Яна. Он задал обязательный вопрос, убеждаясь, что не ошибся (однажды он едва не схлопотал пощечину, спутав обычную женщину с падшей). Марина казалась хрупкой и скромной, с огромными, полными тоски глазами. Не раздумывая, он выбрал ее.
***********************
Командировка дарила вечера, бремя которых он делил с коллегой, осматривая провинциальный городок, исчерпавший себя как достопримечательность уже ко второму дню. Холл гостиницы, словно невод, пленил дам, ждущих своей участи. Однако в те дни его душа противилась столь прямолинейному греху – то ли мораль держала в узде, то ли присутствие коллеги служило незримым надзирателем.
В тот вечер, после скромного возлияния, разошлись по номерам. В голове, на удивление, царила ясность, но внутри зияла пустота, требующая заполнения. Вспомнив о листовке в лифте, с обещанием чувственных утех, он решился. Звонок в дверь отозвался мгновенно, и на пороге возникло трио – две девушки и парень. Его взгляд выделил Юлю, невысокую и симпатичную. Полтора часа пролетели в мимолетном танце страсти, завершившись чаепитием и обменом номерами. Так же быстро, как появилась, Юля исчезла. Впоследствии они созванивались, он лелеял надежду на продолжение, но судьба распорядилась иначе. Этот эпизод долго жил в его памяти, словно первое прикосновение к запретному плоду.
