– Значит, ты женишься?
– Тебя это волнует, Маш? Кажется, ты сама настаивала на том, чтобы мы развелись?
Настаивала, да. Потому что мой любимый обожаемый муж изменил мне с молоденькой помощницей. А я не смогла простить.
Банально. Как глупо закончилась история нашей великой любви.
Очень больно было. Но я справилась. Почти.
– Так что, Маш, волнует?
Бывший муж смотрит на меня с иронией. Вообще, смотрит по-новому. Совсем не так, как раньше.
И это больно. Словно кислотой обливает сердце.
Раньше было иначе. С обожанием, с восхищением, с любовью. Такие взгляды были почти пятнадцать лет.
Потом он стал смотреть с жалостью. После неудачи с последней беременностью. Тоже, как оказалось, самая банальная причина охлаждения супружеских отношений – не мои слова, психологи так говорят, что б им пусто было. Охлаждение. Арктический лёд. Я ведь надеялась, что не было никакого охлаждения! Верила, что мы справимся. Я справлюсь! Да, он меня жалел. Но там еще была любовь. Много любви.
А потом… потом это стал взгляд побитой собаки. Виноватый, испуганный, жалкий. Когда я его с поличным поймала. Прямо верхом на этой тощей сучке.
Измена. Ядовитое слово, которого, как я наивно полагала, никогда не будет в нашей жизни.
Наивно. Самонадеянно. Глупо.
Больно.
– Хорошо выглядишь, Маш.
– Неужели? – усмехаюсь, поднимая на бывшего взгляд. Я надеялась, что выгляжу максимально не хорошо. Но раз уж он решил лгать…
– Только… бледная. Похудела? – кажется, вижу в глазах Стаса проблеск участия. Ну, ну.
– Есть немного. – силюсь улыбнуться.
Немного. Почти восемь кило. Спасибо, что заметил, как говорится.
Я никогда не была особенно худой. При росте метр шестьдесят семь весила около шестидесяти семи. Без пресловутых минус десять от роста.
Но у меня большая мышечная масса, спорт в молодости оставил следы. Носила размер «М» и даже в «эсочку» иногда влезала.
В моем возрасте скинуть восемь кило – почти подвиг. Причем, не всегда на пользу. Грудь подсдулась, лицо…
Не важно. Это ничего мне сейчас не важно.
– У тебя что-то случилось, Маш? Давай, побыстрее рассказывай, меня ждут.
Ах, вот как, да? Его ждут!
