– Ты уже выбрала сказку, – спрашиваю своего ангелочка, заранее зная, какую именно историю она выберет.
– А можно про Золушку? – вот кто бы сомневался, лишь усмехаюсь своим мыслям.
– Конечно, солнышко.
Беру книгу, присаживаясь к изголовью кровати, и погружаюсь в сказочный мир, полный волшебства и сладких грёз. Возвращаюсь в реальность лишь от лёгкого прикосновения дочери к моей руке. Её дыхание размеренное, а ресницы слегка подрагивают.
Убавляю ночник и прикрываю за собой дверь, направляясь на кухню, в надежде дозвониться до Макса. Он и раньше задерживался на работе допоздна, но никогда не отключал свой телефон. Хотя, возможно, тот просто разряжен, а я зря себя накрутила.
Войдя в гостиную, замечаю Макса, стоящего у панорамного окна в пол-оборота, о чём-то задумавшись. Он настолько поглощён своими мыслями, что не замечает ничего вокруг. Ни зажжённого света, ни меня.
Подойдя к нему, опускаю ладони на плечи. Веду кончиками пальцев вниз по спине, ощущая, как напряжено его тело. Оно напоминает больше груду камней. Обвиваю руками, прижимаюсь щекой к его спине, глубоко вдыхая родной аромат, дарящий умиротворение и покой. Но лишь до тех пор, пока не слышу его…
– Не прикасайся ко мне!
Это даже не крик, а больше похоже на звериный рык. Оторопев, пропускаю момент, когда он сбрасывает с себя мои руки и, резко развернувшись, хватает меня за горло.
Шок и дикий страх – это весь спектр моих эмоций в данную минуту. Такого мужа я вижу впервые. Нет. Не верю. Это кто угодно, но только не он. Но, смотря в любимые глаза, которые в одно мгновение из карих превращаются в насыщенный цвет горького шоколада, оказываюсь неготовой к тому, что вижу. Ведь на этот раз в них нет ничего, говорящего о страсти и желании. Только лютая ненависть и… презрение… Не знаю только почему… Хотя сейчас это не столь важно. Не могу вымолвить ни слова. Они комом застревают в горле. Дышать, и то получается с большим трудом.
Цепляюсь за его руку, в попытке если не расцепить, то хотя бы ослабить хватку. Но Макс лишь крепче сжимает свои пальцы так, что воздух практически перестаёт поступать в лёгкие. Муж напоминает скорее хищника, дикого и необузданного, который готовится растерзать свою жертву, когда сквозь пелену мыслей доносится его крик:
