1. Пролог
Проснулась я от того, что мне показалось, что я услышала чьи-то голоса и глухой рокот от мощного двигателя. Не давая себе времени на раздумья, быстро юркнула под лавку и затаилась.
Неужели всё было зря? Неужели я зря сюда шла и меня уже здесь схватят прихвостни Ийруша? Было страшно до дрожи в коленях, до помутнения рассудка, только вот не за свою жизнь я боялась, и не за свою свободу – а за жизнь крохотного существа, которое, словно самое невероятное чудо, было даровано мне свыше.
Сейчас я на чужой и ненавистной мною планете, в ситуации – хуже, наверное, и не придумаешь: за мной гоняется весь сброд, все наемники, вообще все, кому нужны большие деньги – они все хотят меня поймать и отдать тому, кто больше за меня заплатит: Ийрушу или тому, таинственному архидемону, которому я зачем-то понадобилась. Я потеряла того, кого назвала братом, и у меня есть только призрачная надежда, что он выживет... А ещё меня предал любимый мужчина, ради которого я была готова пойти на всё, и я, не раздумывая, пожертвовала всем, считая, что обмениваю свою свободу на его жизнь, а оказалось, что жизни-то его ничего и не грозило... Ну, а потом была боль - только не физическая, а душевная, которая в тысячи раз сильнее, которая рвет сердце на куски, ломает человека изнутри, и после которой остается только гулкая пустота...
И опять от меня ничего не осталось, и я уже не знаю, какая я на самом деле. Та, что была невинной девушкой, и которая верила мужу-наркоману, или та, которая пыталась жить как улитка, спрятавшись ото всех в своей раковине, боясь даже высунуть наружу нос, а, может – глупая и наивная женщина, что посмела влюбиться в архидемона? И так ли это важно, какая я была когда-то? Той, доверчивой Ники, с большим сердцем и открытой душой, наверное, больше и нет – есть я, которая любой ценой сохранит жизнь себе, чтобы родился малыш, чтобы он, в отличии от меня, узнал, что такое настоящая любовь.
Просидев, под скамейкой, в беседке, около часа и убедившись, что вокруг, кроме шелеста засохших листьев, не доносится больше ни звука, а в особняке, несмотря на уже сгустившиеся сумерки, так и не зажглась ни одна лампочка, позволила себе наконец-то выползти из своего убежища.
