Взъерошенный, вспушенный воробей настороженно зыркнул по сторонам, качнулся, свалился с провода, камнем ухнул вниз, у самой земли расправил крылья и спланировал в пыльную гущу на обочине дороги. Следом спикировали его задиристые дружки, воробей вскочил, взмахнул крыльями, стряхивая с них пыль, взмыл вверх, они рванули за ним, догнали, подрезали – и закружилась карусель: вокруг столба, сквозь прочерки проводов, снова вниз, к березке с пышной кроной. Зашикала на воробьев зеленоволосая белостволая красавица, капризно замахала тонкими своими руками, но не напугала, напротив, развеселила. Резвятся крылатые охальники, гоняются друг за дружкой, дерутся шутливо, шебутно. Весело им, так и живут изо дня в день – без печали, в маленьких, но шумных радостях. Их никто не трогает, и им ни до кого дела нет…
Вдруг откуда-то из-за земляных куч, поросших травой и застеленных листопадным кустарником, выскочили два разъяренных пса – черный с белым и рыжий с плешью. Один вцепился в шею другому, но удержать хватку не смог, сам оказался снизу. Зверское рычание, дикие хрипы, отчаянный скулеж – вырванная шерсть летит клоками, земля под лапами взбивается в пыль. Псы здоровые, сильные, зубастые, ярость застилает им глаза, в такой смуте они опасны для прохожих, и лучше держаться от них подальше. Воробьи спорхнули с веток, перенеслись под крышу дома, а у Ильи крыльев нет, оставалось уносить ноги. Но не мог он убежать: стыдно. И перед собой зазорно, и перед девчонкой, которая шла навстречу. Шла, пока не остановилась, наблюдая за собачьей дракой. Встала и смотрит – а страха во взгляде больше, чем любопытства. Похоже, в ступоре девчонка, нужно бежать, а ноги как будто к земле приросли.
Илья подскочил к ней, взял под руку, увлекая в сторону от опасности. Девушка потянулась за ним, а когда они остановились, вдруг обняла его. На мгновение обняла, в безотчетном, судорожном порыве, тут же спохватившись, отстранилась, отшагнула, скользнула по нему рассеянным взглядом, глянула на псов, которые уже убегали, на ходу зализывая раны. Опасность миновала.
