В продуваемой неряшливой столовой Гроув-Хаус в Сассексе завтракали трое. Дородные братья Олбрайт шумно поглощали редкое на их столе мясо, запивая его портером. Их сестра, Серена Ривертон, закутавшись в огромную шаль, отщипывала хлеб маленькими кусочками и запивала чаем, уткнувшись в книгу стихов.
Вилл Олбрайт невидящим взглядом уставился в пространство, машинально жуя и глотая пищу, а Том что-то бормотал себе под нос, просматривая почту.
– Кредиторы, кредиторы, кредиторы…
– А-а, вот это уже лучше!
Он вскрыл конверт и начал жадно читать.
– Наконец-то! Эй, Серри, Самуэль Сил хочет жениться на тебе!
Сестра подняла голову, и на ее прекрасном лице отразилось недоумение.
– Что-о-о?
Побледнев, она встала, резко отодвинув стул.
– Ну уж нет, Том! Никогда! Я ни за что не выйду снова замуж.
– Да ну? – удивился брат, набивая рот. – И что же ты собираешься делать, а, сестренка? Торговать собой на улице?
Серена Ривертон отчаянно замотала головой, не на шутку испуганная таким поворотом событий.
– Я смогу жить на деньги, которые мне оставил Мэтью.
Ее младший брат Вилл, довольно простоватый малый, повернулся и уставился на нее:
– Но их уже нет, Серри.
Он, казалось, немало удивился, что она этого не знает. И даже почти сочувствовал ей. Но Серена уже не обманывалась – она достаточно хорошо знала братьев, чтобы понять, что сочувствием здесь и не пахнет. За всю свою эгоистичную жизнь они никогда не жалели о совершенной подлости, если только она не создавала проблем для них лично.
Оба выглядели как типичные англичане, этакие Джоны Були – большие, крепко сбитые, краснолицые мужчины в затрапезной деревенской одежде. Правда, у них не было солидного состояния, как положено настоящему Джону Булю.
Взглянув на онемевшую от ужаса сестру, Вилл сунул в рот последний кусок хлеба и прошел к камину. Заслонив собой исходящий от камина слабенький поток тепла, он вытащил гинею и начал подбрасывать ее.
Серена как завороженная смотрела на поблескивавшую в воздухе монету и пыталась осмыслить услышанное.