Её зовут Соня. Но она не любит своего имени. Соня-фасоня. Соня-сплюшка, сонная тетеря.
Мы будем её называть Синеглазкой, тем более что… Нет, глаза у неё не синие, но такого чистого голубого цвета! Все замечают.
Как-то в детском саду, когда она вместе с другими сидела на горшке, зашёл водопроводчик дядя Юра и с порога восхитился: «Ну и глаза синющие!». А уходя, забыл разводной ключ. Так что к вниманию мужчин она привыкла с раннего детства.
Но ведь как раз оттуда, из детства, тянутся ниточки, ткущие покрывало «любовь-нелюбовь». Разноцветное выходит полотно. Зелёные нити – спокойствия и надежды, синие – радости и счастья, жёлтые – мудрости и грусти, чёрные… Ну, чёрная краска – самая стойкая. На всю жизнь хватает.
Однажды, поздней осенью, Синеглазка лежала в спальном мешке на веранде – в ряд с другими обитателями санатория – и в прореху затянутого шнурками капюшона наблюдала, как в окне напротив торчит нянечка. С закрытыми глазами и абсолютно голыми грудями, между которыми снуют чьи-то жуткие, чёрные лапы – видимо, чудовища из сказки «Аленький цветочек».
Про чудовище с лапами Синеглазка думала не переставая. Так и пролежала весь тихий час без сна. Представляла, что сюда, к ней, такие лапы заберутся, а она в мешке и убежать не может. Уже тогда знала – и закричать не сможет. Будет трястись, слезами обливаясь, но ни звука не издаст. Всё от стыда. За себя, такую сонную тетерю, за это глупое чудовище, польстившееся на неё: маленькую, безгрудую.
А вот ещё чёрная ниточка. Всё из того же санатория.
Там дети до семи лет, и мальчики с девочками в одной спальне. Правда, некоторые восьмилетние верзилы мужеского пола попада́ли по недосмотру и всем жизнь портили. Похоже, они уже всё знали и в аистов с капустой не верили. Потом они не поверят в непорочное зачатие девы Марии, а заодно и собственной жены, которая, пока они отбывали в армии…
Нет, наверное, всё же сначала жены, а потом уже девы Марии.
Тут придётся опять про горшки вспомнить. Но куда от них в детстве! Так вот, на ночь их ставили в спальню – прямо посреди комнаты, чтобы спросонья дети не ползали по коридорам в поисках пи-пи.