Я терпеть не могу с ним ссориться.
Разве что в шутку злить его и наблюдать за тем, как брови Ника сдвигаются к переносице, а взгляд ореховых глаз, вскинутый исподлобья становится более суровым, чем обычно.
Но обычно я понимаю, что хмурится Доминик специально, чтобы я как можно скорее попыталась вернуть его улыбку.
– Обещай, что больше не будешь этого делать, – я накрываю колено Ника ладонью, пока он, слегка прищурившись, всматривается в дорогу.
Сейчас она больше напоминает темный, едва освещенный тоннель. Мой муж напряжен и сдержан – от привычной широкой улыбки, демонстрирующей ямочками на щеках не осталось и следа.
– Малыш, кажется, мы уже поговорили об этом. Тебе обязательно снова ссориться прямо перед моим вылетом? – он, наконец, натянуто улыбается, но я замечаю, как его напряженный взгляд падает на приборную панель автомобиля – Ник смотрит на часы. И судя по тому, сколько у него осталось времени до вылета в Чикаго, он очень сильно опаздывает. Отчасти из-за меня.
За доли секунды он опускает газ в пол, и машина недовольно рычит ему в ответ. Не люблю, когда он так делает и не хочу злить его за рулем.
– Я просто беспокоюсь о тебе и хочу, чтобы ты помнил о своих обещаниях. Помнил о том, что у тебя есть семья, и мы как-нибудь справимся без этого…я смогу помочь тебе, только попроси, – мягко сжимаю его колено, пытаясь поддержать, но кажется, что мои слова только больше раздражают Ника.
Он никогда раньше не был таким нервным. Доминик никогда не повышал на меня голос и никогда не ставил в такую ситуацию, где бы нам приходилось часами извиняться друг перед другом.
До того, как начал спускать в казино несколько тысяч долларов за ночь.
– Мика! Два часа назад, мы уже поговорили об этом и поставили точку! И мне не нужна твоя помощь. Я могу сам с этим справиться. Или ты сомневаешься во мне? – он еще сильнее жмет на педаль газа, и я с ужасом отмечаю то, как быстро начинают мелькают огни за окном автомобиля. – Я и так опаздываю! Это важная встреча, понимаешь?! Я работаю ради нашей семьи, а ты вечно всем недовольна…
