Мои руки и ноги теперь не были связаны, он сделал это намеренно. Я могла встать и уйти, если бы захотела. Но по какой-то неведомой мне причине я замерла, страшась шевельнуться. Я едва дышала.
– Боишься?
Это слово не вызвало во мне никаких эмоций. Боюсь ли я? Наверняка должна, потому что это было бы самым очевидным – дрожать от страха и молить о свободе. Пытаться разжалобить, объяснить ему, что я самая обыкновенная, и лучше бы он сделал выбор в пользу другой девушки. Сильная ладонь мягко легла на мою спину.
Прикосновение было приятным, и, я поймала себя на мысли, что жажду продолжения.
« Он прикасался к тебе так… очень похоже… » – внутренний голос вырвался из запертой глубины.
Я закрыла глаза, отгоняя непрошенные воспоминания, бесстыдно наслаждаясь теплом его руки.
– Я не сделаю ничего дурного, – горячий шёлк вновь коснулся моих ушей.
Его пальцы начали рисовать узоры на моей спине. Неторопливо и мягко.
– Насладиться моментом… – глубокий вдох. – Как можно насладиться единожды? Это невозможно… – тихий шёлк превратился в завораживающий шёпот, его руки замерли. – И жизни не хватит.
« Разве ты должна быть здесь? » – вновь послышалось изнутри. Я смахнула наваждение, не желая слышать обман. Ведь это был обман?
–Ты знаешь, чего я хочу, – он опутывал меня своими сетями.
Я тут же представила, как блузка окажется на полу и он увидит мою обнажённую спину. Увидит прошлое.
– Пора, – шёлковый баритон снова вернул меня в настоящее.
Всеми силами отгоняя панику, я подняла руки вверх, давая ему возможность снять тонкую ткань. Я не посмела не подчиниться приказу.
Одно движение, взмах волос, робкое дуновение ветра. Блузка неслышно упала рядом.
Вот и всё. Он видит.
– Кто же… – вопрос повис в воздухе, он сделал шумный вдох.
Несколько бесконечных минут полной тишины, нарушаемой только моим робким дыханием, застыли над головой, за спиной, вокруг меня. Он замер, но я прекрасно знала, что происходит у меня за спиной.
Без сомнения, взгляд отвращения, даже злости, был направлен на мою исправленную кожу. Я не хотела видеть этот взгляд.
– Прости, – только и смогла выдавить я. Единственное слово за всё время, и то было мольбой о прощении. Иначе и быть не могло.
