Предчувствие ненастья
Элеонора стояла у высокого, почти во всю стену, окна гостиной. Стекло, хоть и тщательно вымытое служанкой Мэри, казалось мутным от осенней сырости. Дождь, начавшийся еще ночью, не унимался, лишь менял интенсивность: то затихал, превращаясь в мелкую морось, то обрушивался на землю плотной стеной, заставляя замирать дыхание. В такие дни родовое поместье Эверли Холл, обычно полное света и жизни, казалось угрюмым и заброшенным.
За окном, в серой дымке, едва проглядывал сад. Голые ветви старой яблони, некогда гордости Эверли Холла, беспомощно раскачивались под порывами ветра. Листья, последние остатки былой роскоши, жалко трепетали, пытаясь удержаться, но ветер был безжалостен, срывая их и унося вдаль. Элеонора невольно сравнила себя с этим деревом. Она тоже ощущала себя такой же беззащитной перед надвигающейся бурей.
Внутри нее росло смутное, но настойчивое предчувствие беды. Она старалась отогнать его, занять себя чем-нибудь, но тревога только усиливалась. За последние месяцы их семья, некогда уважаемая и вполне обеспеченная, оказалась на грани полного разорения. Отец, лорд Эдвард Эверли, человек увлеченный и доверчивый, вложил почти все свои сбережения в рискованные предприятия, которые, увы, не принесли ожидаемой прибыли. Скорее, наоборот, обернулись полным крахом.
Теперь Эверли Холл, предмет гордости нескольких поколений, мог уйти с молотка. Элеонора не могла представить себе жизнь без этого дома, без его скрипучих половиц, высоких потолков, огромной библиотеки и старого сада, в котором она провела все свое детство.
В гостиную вошла ее мать, леди Элизабет Эверли. На ее лице, обычно лучезарном и приветливом, лежала тень глубокой печали. Она осунулась, постарела на глазах. Каждый день она проводила в молитвах, надеясь на чудо, но чудо не спешило.
– Элеонора, дорогая, ты здесь? – спросила она тихим голосом, подходя к дочери. – Я надеялась, что ты чем-то занята, а не стоишь у окна, глядя на дождь. Это только усугубит твое настроение.
Элеонора обернулась и попыталась улыбнуться матери.
– Прости, мама. Просто… не могу найти себе места.
