Он видел женщину… Наверное, это была женщина. Очень худая, высокая, даже долговязая, с непропорционально длинными руками и пальцами, похожими на обломанные веточки. На ней было воздушное черное платье. Ветер взбивал и игрался его подолом, чудилось - разорванным в клочья. Голову поглотил глубокий капюшон, лица, даже вглядываясь, было не разобрать. В одной руке женщина держала плотно набитый мешок. Странно, как легко она его несла. Вернее, тащила - ее ноша волочилась по земле, подпрыгивала на кочках, проваливалась в ямки и вылезала из них. Женщина шла по полю и что-то собирала свободной рукой: цепляла костлявыми пальцами и убирала в мешок. Это что-то было людьми. Вернее, тем, что от них осталось.
Женщина не торопилась, страшный урожай не иссякал. Руки, ноги, головы… Багряно-ржавая трава… Серые неподъемные небеса над головой…
Пахло ядовитой гарью. Где-то поблизости пылали и трещали погребальные костры. Аборн провожал мертвых. Женщина останавливалась то и дело, проводила невидимым взглядом по полю, искала… Находила, подбирала с ледяным спокойствием, шла дальше… Вдали завывал надрывный женский плач.
Он наблюдал за странным действием со спокойным интересом, пока, вдруг не увидел одинокого человека напротив темной женщины. Живого мужчину. Себя… Вязкий, остужающий страх заставил закричать. Во все горло и только. Не убежать, не защититься, а только беспомощно орать в черный эллипс пустоты под капюшоном. Что это была за женщина? Ни на одно порождение Аталии она не походила. Призрачная уборщица, очищающая землю от человеческого мусора. Она стояла и смотрела, сжимая в руке грубую холщевую ткань. Не трогала. Почему? Потому что - сон. Но мертвые не видят снов.
Ужасающая картина сменилась непроглядным мраком. Мокрое, тяжелое, но мягкое плюхнулось на разгоряченный лоб. По вискам и скулам побежали холодные струйки. Раздраженная кожа чувствовала каждый их виток.
- Тише, - прошептал незнакомый голос, - тише. Успокойтесь.
Темнота треснула, две узкие щели, затянутые пленкой, облизывал густой темно-рыжий свет. Адрис понял, что очнулся, приоткрыл глаза. Пелена разорвалась, зрение, успевшее облениться, возвращалось неохотно.
