ГЛАВА 1 – «Запах»
Анна проснулась резко – как будто кто-то невидимый коснулся её губ холодной рукой. В глазах ещё плавал мутный сон – тёмные коридоры, закрытые двери, странные шёпоты за спиной. Она моргнула – темнота комнаты вернулась привычной тяжестью.
Запах пришёл первым – резкий, горький, едва различимый среди сладковатой пыли их спальни. Она вдохнула глубже. Нет – не приснилось. Гарь, дым и что-то ещё. Чужой след в их доме, чужое дыхание на её простынях.
Она посмотрела на мужа. Его лицо почти скрывалось в тени – только редкий свет уличного фонаря царапал щеку жёлтым пятном. Он спал, тяжело дышал. Рот приоткрыт – всегда так. Анна помнила это дыхание у своей шеи, на своей груди. Когда-то оно грело её больше любого одеяла. Теперь от него веяло холодом.
Она медленно убрала его руку со своего бедра. Осторожно, чтобы не скрипнул матрас. Её голые ступни коснулись пола – ледяного, будто в квартире разом выключили всё тепло. Анна всегда ругалась на эти полы. «Надо ковёр», – говорила. Он смеялся: «У тебя горячие ноги – зачем тебе ковёр?»
Теперь ей было холодно от этих слов.
Коридор встретил её пустотой. Тишина здесь всегда была особой – за много лет они научились жить тихо, говорить полушёпотом. Любить тихо. Изменять – тоже.
Анна шла медленно. Вдоль стены висела старая фотография: они вдвоём в Праге, за её спиной старинный мост и его рука на её талии. Она тронула рамку пальцем. Пыль. Пыль – как знак, что всё было давно. Она вспомнила тот вечер – как он смеялся, когда она просила его снять ей шапку, как держал её за пальцы, грея их своим дыханием. Тогда это было правдой – наверное.
Запах становился сильнее. Гарью пахло откуда-то из кухни. Анна прижала ладонь к груди – сердце билось быстро, гулко. Она знала, что найдёт там. Ещё не видела – но уже знала.
Кухня была полутёмной. Лампочка над плитой мигала, выхватывая пятнами её старую чашку, хлебницу, грязную тарелку с коркой сыра.
И мусорное ведро – металлическое, чуть приоткрытое. Над ним вился тонкий, почти невидимый дым.
Анна присела рядом. Откинула крышку – и почувствовала, как подкатывает тошнота. Среди обгоревших клочков бумаги торчал окурок – длинный, тонкий. Она узнала марку сразу: такие сигареты он покупал только однажды – на их первую годовщину. Тогда он курил их, лежа с ней на балконе, и говорил, что у них впереди «сто лет вместе».
