Ночь. Непростая, под покровом богатства швейцарская темень с ветром, сносящим с ног, и моросящим дождём, и опадающими с деревьев хрустящими листьями, прилипающими на лету к подолу пальто. В столь мерзкую погоду, навевающую депрессию на неуравновешенную часть человечества, люди старались выводить погулять собак в сад, не спускаясь с крылец своих особняков, укутывая шеи шарфами из мягкого кашемира. В одном из таких строений, а этот особняк не был простым, а одним из самых знаменитых домов разврата в Швейцарии, раздался телефонный звонок, раздирающий на части идиллию тёплого борделя. Негромкая музыка в будуарной обстановке пиликала еле слышно, сонно размазывая милых кошечек по диванам. Каждая из них занималась своим делом. Одна подпиливала коготки, другая не отрывала глаз от блестящего потолка тривиального стиля, усеянного якобы кристаллами Сваровски. Две из них тихо ругались, шипя друг на друга по поводу последнего неподелённого клиента или чаевых. В столь тихой незамысловатой атмосфере невозможно было расслышать каждое сказанное ими слово. Среди красоток чувствовался вкус безмятежного очарования и милости. Все, как одна, чтобы устроиться на эту работу, проходили конкурсный отбор. Ведь в такого рода заведение можно было попасть лишь избранным искусительницам, профессионалкам и истинным знатокам мужского похабства.
Бордель был наполнен неистощимой энергией тайн самых богатых развращённых клиентов, звероподобно жаждущих новинок. Среди них были банкиры, политики, бизнесмены и топ-менеджеры крупнейших компаний мира. Именно это странное здание привлекало к себе незаурядных личностей с трансцендентным пониманием окружающего мира. Конечно же, чёртов змеюшник предоставлял гарантию неразглашения мелких грешков и грязных фантазий, принципиально недоступных простому опытному сознанию, потустороннему для нас миру людей с больным воображением, разбалованных миллионами или даже миллиардами франков на своих банковских счетах.
Милая девушка на ресепшене подняла трубку разрывающегося на протяжении минуты аппарата, вслушиваясь в скрипучий, как несмазанная дверь, голос мужчины. При ответе на звонок лицо милашки превратилось в неживую гримасу, на которой было написано слово – кошмар…
