Жанна снова двинулась по дороге. Что она знала точно, так это то, что возвращаться обратно – снова просыпаться в квартире, – сейчас для неё бессмысленно. Она опять оказалось бы в том же тупике, в каком была всё это время!
«Нужно идти вперёд, открывать дверь и переходить в другой мир. Там можно будет хотя бы говорить с людьми о переходах, и будет не так одиноко, как здесь, где ничего и не расскажешь», – подумала Жанна и ещё раз оглянулась. Как она и ощущала, погода менялась: впереди в небе она видела сгустки темноты – будто тучи понемногу насыщались гневом и спускались ближе к земле, стремясь вылить его на головы людей.
«А я сегодня беззонтичная!..», – подумала Жанна в каком-то возбуждении. Она шла всё быстрее и быстрее и, наконец, уже выбралась и на центральную улицу. В глазах её всё больше мерцало, дорога периодически терялась, и иногда ей даже казалось, что она не узнаёт ни эту улицу, ни эти дома… Конечно, это было глупо, Жанна это понимала! Ей даже захотелось смеяться оттого, какая она сегодня глупая и странная.
Она оглянулась убедиться, что прохожие не пялятся на неё с удивлением, но никого не было ни рядом, ни вдалеке. Она была одна во всей этой местности, во всём этом мире.
– В конце концов, это ведь {мой} сон, так что нечего им здесь шастать! – снова в каком-то тумане произнесла Жанна вслух, едва шевеля губами.
Она вновь остановилась и огляделась. Дома темнели перед ней, иногда мерцая странным образом. Казалось, будто на здании внезапно включался образ другого здания, и оно искажалось, и потому Жанна никак не могла узнать его: видела она этот дом здесь, не видела?.. Было в каждом из них – и в домах, и во всей улице, и даже в самой дороге, – что-то знакомое, знакомое, как всегда, как обычно… Но было и что-то чуждое, и это незнакомое, проявляясь, беспокоило её, заставляя ругать туман в глазах.
«Вот и ты!», – возликовала она, увидев, наконец, долгожданное здание. И вывеска на нём была!
Жанна побежала к двери, но, споткнувшись о внезапно выросший прямо перед ней большой булыжник, упала. На колене выступила кровь от ссадины, и ей стало очень неприятно – она ведь должна сейчас предстать перед Вильтоном, но теперь так странно выглядит…
