Открыв тяжелые веки, поняла, что ничего не вижу: мутная, красноватая пелена застилала взор. Облизнув пересохшие губы, почувствовала металлический привкус.
Кровь – мгновенно сообщило подсознание.
Подняв руку, оттерла с глаз теплую, густую влагу. Медленно повернув голову набок, похлопала веками со слипшимися в лучики ресницами. Краснота уступила место черному пятну. Разглядев выпуклый рисунок протектора, вяло удивилась.
Колесо… Большое и новое. Я что, под машиной?
Адская вспышка боли пришла внезапно. Фейерверк разноцветных искр брызнул из глаз, и, казалось, моя несчастная голова в одночасье разлетелась на тысячу мелких осколков. Не сдержав стон, крепко зажмурилась и сжала голову руками.
– Как она? – откуда–то издалека долетел встревоженный мужской голос.
Чьи–то теплые, сильные пальцы настойчиво потянули мои руки.
– Жива, – деловито доложил кто–то басом. – Господин, вы не подходите. Я сам разберусь.
Боль отступила так же внезапно, как и началась. Больше ничего не болело и не беспокоило. Это было очень и очень странно. Решившись, я открыла глаза.
Заслоняя свет, рядом на корточках сидел абсолютно седой мужчина и пристально рассматривал мою голову. На его лице застыло удивление. Встретившись со мной взглядом, он нервно улыбнулся. Вновь переведя взор на многострадальную голову, на грани слышимости пробормотал:
– Вот это регенерация…
Не двигаясь с места, незнакомец с изумлением разглядывал что–то у меня на голове, а я в свою очередь рассматривала его. Глубокие морщины пролегли у глаз и рта, однако, несмотря на почтенный возраст, мужчина не казался хилым. Напротив, было очевидно, что он занимается спортом: короткие рукава летней голубой рубашки открывали чудный обзор на покрытые светлыми волосками жилистые руки.
Неожиданно встрепенувшись, он встретился со мной взглядом и добродушно улыбнулся. Не видя повода для радости, я сурово сдвинула брови и начала осторожно подниматься на ноги. Торопливо подав руку, мужчина с упреком сказал:
– Внимательнее быть надо. Я еле успел затормозить.
Нахмурившись, я недоуменно посмотрела на него, затем перевела взор на черный внедорожник. Полуденное солнце щедро освещало помятый радиатор и глубокую вмятину на капоте. Судя по повреждениям автомобиля и следам чего–то уж больно похожего на кровь, я должна не стоять, а, как минимум, пребывать в глубокой коме.
