Ольга Коротаева
Сокровенно
ГЛАВА 1
Адриан
Я посмотрел в зеркало и надвинул капюшон ниже на глаза.
— Что, красавчик, — съязвил Ларри, — налюбоваться на себя не можешь?
— Незачем привлекать лишнее внимание, — холодно осадил я старого друга.
— А я думал, вы, ребята, в зеркалах не отражаетесь, — не успокаивался он.
Я лишь поджал губы и двинулся к выходу из туалета. Росси нервничает, и я его не виню, ведь мой друг всего лишь человек и здорово рискует, составляя мне компанию этой ночью.
— Следи за дверью, — тихо предупредил я и погрузился в едкое облако весёлого смога, наполняющего один из дрянных баров на окраине Дерка.
В этом районе, ближе к середине, имелись заведения и похуже, но затащить туда было бы затруднительно даже бравого полицейского Ларри Росси. И не потому, что мой друг слабак, — Ларри не раз доказал доблесть, порой граничащую с безумием, — а потому что он достаточно разумен, чтобы не лезть на чужую территорию.
— Вот они, — раздался шёпот, но я и сам заметил дружков Монгомери.
Сам Стэнли сидел в обнимку с какой-то бледной девицей и собственническим взглядом окидывал её подругу. Та ёрзала на стуле так, будто сидение было под током, и мечтательно посматривала в сторону двери, явно желая покинуть это место, но в то же время понимая: никто ей этой радости не позволит.
Я с лёгким раздражением заметил на тонком запястье девушки светящуюся цепочку. Для всех других это был золотой браслет, но любой вампир клана Чёрной крови не только разглядит исходящее от металла сияние, но и безошибочно определит, чья метка стоит на жертве.
Жаль, что глупые девчонки так падки на красивые украшения и не понимают, как легко позволяют завлечь себя в ловушку.
— Видишь блондинку? — присаживаясь за стойку, уточнил Ларри. — Пирс о ней говорил.
— Я догадался, — скривился я, понимая, что информатор Росси принёс поганую новость, и она оказалась правдой. — Фернанду не понравится, что его единственный сын играет с нисси.
— Почему ты называешь человеческих женщин нисси? — кивнув бармену, Ларри принял у него наполненный бокал. Предложил мне: — Будешь?
— Травись в одиночестве, — усмехнулся я.
