«Больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя» (Евангелие от Иоанна, ХV глава, XIII стих)
Свт. Кирилл Александрийский:
«…Итак, какой предел любви Христовой каждый должен представлять себе, это опять Сам показал, сказав, что нет ничего более такой любви, которая повелевает и самую душу отдавать за любимых…»
ЧАСТЬ YI
Какое всё-таки чудо – зеркало! Без него женщина не живёт, нет, лишь существует. Без него, отражающего, показывающего и подсказывающего, как дама выглядит, что ей идёт, что нет, она – существо без пола, девка, баба, нечто непонятное и не понимающее саму себя. Подобные слова Таня слышала не раз, но осознала, прочувствовала их, только когда Николай привёз зеркало – прекрасное, венецианской работы, высотой чуть ли не в аршин. Два зеркальца, что она осмелилась взять из дома (опасалась, что в походе побьются), слишком малы, чтобы оглядеть себя как следует. А это сделано специально для жён и дочерей богатых кочевников, путешествующих постоянно: в прочном железном окладе, трёхстворчатое. Закрой его, запри на защёлку – и кидай в повозку, не переживая, что треснет. Аккуратное, без излишних завитков, зато хорошо отполированное. По уголкам амальгама помутнела, и от этого зеркало Тане показалось совсем чудесным: как будто тайна за непроницаемыми тёмными пятнами спрятана. Может быть, тончайшее серебро помнит всех красавиц, которых отображало, хранит их лица вот в этих уголках, что ныне заволокло туманом? И когда соберёт оно в своей памяти много лиц, переполнится ими, тогда окончательно затянется дымкой и перестанет отражать реальность; уйдёт в себя и будет лишь неторопливо под слоем покрывающей его пыли перебирать, процеживать, лелеять воспоминания.
Это чудо нашёл в валашской лавке Антон и передал через Николая. Зеркала не дарят, это плохая примета, Кало отдал старшему брату целковый и потом стребовал эту же сумму с сестры. Кто владел зеркалом раньше, не узнать. То турки разоряли и грабили жителей левого берега Дуная, то валахи и молдаване крушили дома магометан, а вещи переходили из рук в руки. Тане представлялась темноволосая женщина, получившая зеркало в приданое, что смотрелась в него, по молодости любуясь собой, с годами покорно подмечая, как морщинки затягивают лицо, но вот пришёл момент, когда она решила, что глядеться не на что, со вздохом захлопнула металлические створки и убрала обличителя старости подальше. Зеркала нынче дешевы, потому ни дочери, ни снохе не понадобилась потерявшая новизну вещь… Таня же, распахивая блестящие створки, вглядываясь в свое отражение, чувствовала, как на неё нисходит умиротворение, вот и вообразила такую мудрую женщину.