***
Дождливая взвесь плотным маревом повисла в воздухе. Она окутывала все вокруг, делая силуэты зданий и машин неясными, словно призрачными фигурами, обращала реальность в тоскливую сонную сказку. Герои ее – обреченные образы – таились всюду в туманной дымке начинающегося дня. Серость удручала. Лишь только какие-то слепые надежды могли вести вперед и поднимать с глубин души радостные порывы, пробуждая их ото сна. Благодаря им возможно, и жила Москва в эти первые летние дни. Спешила, суетилась, гудела. Люди старались не замечать грусть жизни, пробегали мимо друг друга, запирались в машинах, изолировались. Они стремились вперед, постоянно подбадривая себя, закрывая на серость глаза, зная, тем не менее, что она есть и никуда не уйдет. Останется навсегда.
Движение на Ленинградке замерло. В районе Химок, когда до поворота на Шереметьево оставалось совсем немного, поток встал. Очевидная закономерность жизни, где скорость возведена в культ, а разум затуманен принципами и тщеславием. Трассы федерального значения не справлялись с нагрузкой, задыхаясь от наплыва автомобилей. Парадокс. Там, где скорость и своевременность были так необходимы, они совершенно не могли быть. Жизнь текла по какому-то странному сценарию, правка которого была доступна лишь некоему всевышнему нечто, а никак не реальным людям. Среди них человека, имеющего возможность изменить ситуацию в лучшую сторону, казалось, попросту не существовало. Всегда нужно было время, ожидание грядущего порядка. Но только не здесь, не сейчас. Когда-нибудь потом. Может быть, завтра. Или, скорей всего, никогда.
В одной из машин в пробке, такси желтого цвета марки «Киа», на заднем сиденье расположились две подруги. Девушки изрядно нервничали, боясь опоздать на рейс.
– Слушайте, – обратилась одна к водителю, – а нельзя как-нибудь объехать пробку?
– По воздуху? – съязвил водитель, не оборачиваясь. Это был мужик неопределенного возраста, изредка подглядывающий на симпатичных пассажирок в зеркало заднего вида.
– Нет, ну может как-нибудь? У нас же самолет, – вклинилась вторая.
– Ну а у меня-то нет. Что сделаю? Эти уроды напродавали в кредит, а дороги строить не хотят. Посмотрите, сколько их, – он развел руками, отпустив руль. – Ведь даже пять лет назад такого не было. Куда катится мир? Встанем скоро в мертвую пробку, это точно.
