Бирмингем, Англия.
04 февраля 2008 г.
Сквозь призму прожитых лет, ко мне пришло осознание, что все события в жизни происходят потому, что так должно быть. Будучи в моменте я (да и мне кажется, большинство людей на планете) суечусь, задаюсь вопросом, почему и зачем произошло то или иное событие в моей жизни, но спустя время, оказавшись на своем месте, оглядываясь на пройденный путь, вдруг осознаю «Ах, вот для чего оно все было».
Окинув взглядом трехэтажное здание из красно-коричневого кирпича викторианской эпохи, залитое утренним солнцем, таким не привычным для февраля, я ухмыльнулся, подавляя небольшое волнение, и поспешил потянуть на себя массивную парадную дверь.
Первый рабочий день в новой компании. Это был не просто первый день на новом месте, это был первый день на моей первой работе. Работу во время учебы, я в счет не беру, все таки она была скорее ради развлечения, опыта и интереса, да и стажировка в отделе маркетинга в филиале банка «Стэндарт Чартерд» была не оплачиваемой, хотя к ней я относился уже гораздо серьезней. И вот я, Николас Артур Стоунсон, сижу на диване в зоне отдыха отдела продаж корпоративным клиентам филиала «Барклайс Банка», одного из самых старых банков Англии, и жду своей очереди на прием к моему новому начальнику. Это была чертовски крутая возможность для меня и моей карьеры в этом городе.
Делая вид важного парня, я откинулся на спинку дивана, положил руку на подлокотник, а правую ногу закинул на колено левой. Чувство уверенности в себе и мои амбициозные планы на будущее зашкаливали во мне и я даже не старался скрыть этого факта. Положение моей семьи, а также отличное образование за плечами придавали мне ещё больше уверенности в этом месте. Бирмингемский университет был одним из лучших в мире, и не нужно ехать ни в какой Оксфорд или Кэмбридж. Собственно, мне и не хотелось особо, все в нашем городе меня устраивало, и я не куда уезжать не собирался. На тот момент. Плюс, харизмы и наглости добавлял статус чемпиона города по вольной борьбе, которой я занимался с пяти лет. Отец увлек меня борьбой, переживая за то, что я рос слишком щуплым и робким ребенком. Нет, я не стал огромной грудой мышц, скорее просто крепким и сильным парнем, у которого в наличии большое количество сил и безрассудства. Отец совершено не учел мой темперамент, отдавая меня в столь агрессивную секцию: пару раз я даже был на грани отчисления из старшей школы из-за того, что не мог держать свои кулаки мастера при себе. Хотя, надо сказать, с возрастом я становился спокойнее, считал себя выше того, чтобы драться с кем-то.
