Я помню, как тонула. Помню, как кислород закончился и легкие начала заполнять вода. И… внезапно в следующее мгновение я осознаю, что уже не болтаюсь в море безвольной медузой, а лежу на чем-то мягком. Отплевавшись от воды, я, продолжая трястись как в лихорадке, попыталась осмотреться. Пол, стены и даже потолок был здесь обтянут каким-то подобием прозрачной пленки, напоминая своей неконтролируемой дрожью мыльный пузырь. Постойте! Ведь это и есть самый настоящий пузырь! Но не из мыльной же пены?! Меня окружал кислородный карман на дне морском! Неужели такое и правда возможно? Или я уже умерла?! А может я все-таки попала в струю какого-то гейзера или чего-то там такого, мало зная о географии местности?! Но, так или иначе, вокруг меня сновали радужные тропические рыбки, развевались заросли водорослей, а я все еще была жива и даже дышала, пусть каждый сделанный вздох отзывался болью в ободранном солью горле.
Сверху мелькнула тень, и я, резко отшатнувшись, задрала голову к верху, до рези в глазах вглядываясь в синюю мглу. Там, у поверхности вода колыхалась сильнее, она клубилась, словно дым и сквозь нее проглядывались яркие всполохи молний. Но здесь было тихо, и это было куда зловещее. Неужели у меня не галлюцинации, вызванные очередной химией? И как выбраться отсюда, снова не наглотавшись воды?... Тень снова меня отвлекла, но на этот раз я успела разглядеть широкие плавники ската. Вот это да… Когда бы я еще увидела это существо вблизи, да без акваланга?! Правильно, думать об этом в данный момент глупо. Я робко тронула пальцами стенку пузыря, и она пошла крупной рябью. Побоявшись проткнуть преграду, что отделяла меня от толщи воды, я поспешно отдернула руку.
- Думаешь, как всплыть живой, а не брюхом вверх?
Резкий голос заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и рухнуть на колени из-за резко заколыхавшегося пузыря. Обернувшись на карачках, я с удивлением разглядела своего внезапного соседа. Он был чернокож, высок и широк в плечах, подпирая бритым черепом потолок моей спасительной капсулы. Мужчина взирал на меня немигающим черным взглядом, насмешливо кривя полные губы. Его темная кожа казалась иссиня-черной на такой глубине, и все его мускулы, выставленные на показ, наводили в этой странно-фантастической ситуации больше первобытный ужас, нежели восторженный трепет.
