1. Пролог
Ророн шел по городу наслаждаясь предрассветной тишиной. На горизонте появилось розовое зарево, предвещая скорый рассвет. Но пока город казался вымершим, тишина иногда становилась даже звенящей. Правда, уже через час на улицах появятся люди, спешащие на работу, телеги, развозящие товар, и зазывалы, которые будут предлагать заглянуть в магазинчик или купить свежую газету.
Он мечтательно улыбался, вспоминая прошедшую жаркую ночь. Вдруг неожиданный крик прервал его мечтания. Удивление отразилось на лице мужчины, откуда в такую рань барышня на улице? У вампиров был заключен договор с властями, что люди с девяти часов вечера и до шести утра из домов не выходят, особенно девушки.
Не раздумывая Ророн бросился на крик, но застал лишь удаляющуюся фигуру беглянки, бежавшую в сторону парка. Проводив её удивлённом взглядом, пожал плечами и уже собирался двинуться в своём направлении, когда возле него возник Веллер, сынок старшего вампира, лорда Вильяма.
– Ты видел сбежавшую девицу? – спросил он грубо, даже не удосужившись поздороваться.
– Видел, – ответил ему Ророн, делая равнодушное лицо.
– И куда она рванула? – потребовал этот упырь, без грамма любезности.
На этот раз хамство молокососа задело за живое. Сложив руки на груди, мужчина смерил наглеца холодным взглядом.
– А тебе зачем? – спросил он ехидно, наблюдая, как Веллер закипает. – Ты забыл, в городе охота запрещена?
– А я и не охочусь, это моя любовница, – бросил сынок лорда, нагло улыбаясь, – Мы с ней играем так.
Ророну нестерпимо захотелось съездить ему по физиономии, но вместо этого он проговорил спокойно:
– Странные у вас игры в пять часов утра, не находишь?
– Это вообще не твое дело! – выпалил сосунок с вызовом. – Я в твои дела не лезу, вот и ты нос не суй, куда не просят.
– Не думаю, что твой отец будет рад узнать об очередной выходке сынка, – парировал Ророн, оставаясь по-прежнему непробиваемо спокойным. Он всегда отличался выдержкой, чтобы его вывести нужны весомые доводы, а не этот мелкий хлыщ.
– И кто же ему доложит? Неужели ты, Ророн? – ехидно поинтересовался Веллер, но по его лицу всё же пробежала тень испуга.
