Девушка очнулась от внезапного света и, дернувшись в страхе, мешком свалилась на пол, запоздало осознавая затекание связанных за спиной рук и скованность ног. Вид зажатого в руках нежданного гостя ножа усилил испуг: девушка и не заметила, как корчась и извиваясь, уперлась спиной о стену, подтянув колени к подбородку. Зубы отбивали дробь, лицо до опасности побелело, но – ни крика, ни слово мольбы. Несколько минут прошло в полной тишине: время, достаточное для осознания краткости жизни и приготовления горячего кофе.
– Смысла просить развязать меня, подозреваю, нет? – подгоняемая молчаливым требованием, девушка, всё еще стуча зубами, выпила из поднесенной к губам кружки пахнущее чабрецом содержимое: моё молчание её угнетало. Она выжидающе заерзала, всматриваясь в хмурое лицо нежданного гостя. – Не помню, чтобы переходила тебе или твоей семейке дорожку.
– Сколько ты не ела?
– Довольно сомнительная забота, учитывая мое положение, – она насторожено улыбнулась, но улыбка вышла кривая, обреченная, и некстати вспомнился снимок с какого-то праздника, размещенный на цветастом сайте детского дома, где девушка стояла с отупевшими глазами, смотря на фотографа и не видя его. – И что ты намерена делать? Выпустишь голой обезьянкой в центре города или… – голос ее осекся, она вдруг вытянулась, испугавшись собственных догадок. – Ты же не думаешь меня… убить?
Молчание затягивалось, и чтобы как-то успокоить девицу, пришлось вспомнить нахождение подвала. Смахнув тонкий палас и со скрипом подцепив крышку, ведущую в яму без лестницы, я вернулась к столу, сосредоточившись на наполнении шприца и пропуская поток нарастающей паники. Вид иглы нервировал, будил детские воспоминания о едва не случившейся трагедии после очередной игры в «укольчики». Но в этот раз не будет взрослых – спасателей. В этот раз все будет доведено до конца. Я по привычке взглянула на настенные разбитые часы, забыв, что стрелки безжизненно застыли уже несколько лет. Казалось, время наших жизней также остановилось много – много дней назад, когда упав, ни одна из нас не смогла подняться. Время жизни… как долго оно тянется и как внезапно порой заканчивается. Жестокое наказание за неумение жить здесь и сейчас.
